Места принятия решений
Вводная статья
Верховный суд и Прокуратура РСФСР / НКЮ СССР
Верховный суд СССР (1924–1934)
Военная коллегия Верховного суда / ОКБ в ЭКУ ОГПУ
Военно-революционный трибунал при Революционном военном совете Республики
Военный трибунал Московского военного округа
ВЧК при СНК РСФСР (до мая 1919)
ВЧК при СНК РСФСР (март–апрель 1918)
Дом Союзов / Читальня МОСПС (1924–1929)
Кабинет Сталина в Сенатском дворце
Лефортовская тюрьма
Линейные суды на железнодорожном и водном транспорте
Лубянка, 2
Московская городская прокуратура
Московская губернская прокуратура
Московский городской суд
Московский губернский суд
Московский областной суд (1930–1940-е гг.) / Верховный суд СССР (с 1949)
Московский революционный трибунал
МЧК / УНКВД Москвы и Московской области / Тюрьма московского областного управления НКВД
НКВД РСФСР (1920–1924)
НКВД РСФСР (1924–1930)
НКВД РСФСР (до мая 1919)
НКЮ РСФСР (до 1929) / Московская областная прокуратура (с 1929)
Политбюро ЦК ВКП (б) (1920–1923) / Верховный суд и НКЮ РСФСР (1929–1931)
Политбюро ЦК ВКП (б) (с 1923)
Политехнический музей
Приемная НКВД / МПКК / Помполит
Прокуратура СССР / Верховный суд СССР (с 1934)
Революционный трибунал при ВЦИК / Верхсуд РСФСР
Революционный трибунал при ВЦИК / Верхсуд РСФСР

Объекты на карте:

Революционный трибунал / Верховный суд РСФСР
Революционный трибунал / Верховный суд РСФСР
Революционный трибунал / Верховный суд РСФСР
Революционный трибунал при ВЦИК

Революционный трибунал при ВЦИК / Верхсуд РСФСР

Адрес: г. Москва, Гоголевский б-р, д. 6 стр. 1. До 1919 — Вспольный пер. (до 1922 — Георгиевский б-р), д. 9; до 1929 — Гоголевский б-р (до 1924 года — Пречистенский б-р) д. 6, 14, 16

Верховный ревтрибунал при ВЦИК образован в мае 1918 года. Созданный по кальке трибунала Великой французской революции, он предназначался специально для показательных судов над политическими и идейными противниками советской власти. Его решения не подлежали обжалованию в кассационном порядке. По судебной реформе 1922 года система трибуналов была упразднена, надзорные и кассационные функции Ревтрибунала переданы Верховному суду РСФСР.

Первое здание в Георгиевском (Вспольном) переулке, где размещался в 1918–1919 гг. Ревтрибунал при ВЦИК. Позднее здесь жил главный обвинитель на политических процессах, будущий комиссар юстиции Н. В. Крыленко. Фото: PastVu

Первое здание в Георгиевском (Вспольном) переулке, где размещался в 1918–1919 гг. Ревтрибунал при ВЦИК. Позднее здесь жил главный обвинитель на политических процессах, будущий комиссар юстиции Н.В. Крыленко. Фото: PastVu

Революционный трибунал при ВЦИК (1918)

Революционные трибуналы были созданы, согласно ст. 8 декрета № 1 «О суде», для борьбы с «контрреволюционными силами». Принципы работы и спектр возможных мер наказания были определены в принятой 19 декабря 1917 года НКЮ «Инструкцией революционному трибуналу» (СУ РСФСР. 1917. № 12. Ст. 170). Перечень применяемых наказаний был широк: от общественного порицания и денежного штрафа до лишения собственности, свободы и «объявления врагом народа».

9 мая 1918 года, спустя полгода работы ревтрибуналов, коллегия Народного комиссариата юстиции постановила: поручить Народному комиссару юстиции Д.И. Курскому выработать проект декретов о кассационной инстанции для местных ревтрибуналов и положение о Всероссийском революционном трибунале (ГАРФ. Ф. 353. Оп. 2. Д. 30, Л. 36).

Спустя месяц был утвержден Революционный трибунал при Всероссийском центральном исполнительном комитете (декрет ВЦИК от 29(16) мая 1918 года) для рассмотрения наиболее важных дел, изъятых из подсудности местных революционных трибуналов постановлениями ВЦИК, СНК или НКЮ.

В отличие от традиционного Верховного суда, Ревтрибунал рассматривал лишь дела по первой инстанции: ни кассационных, ни надзорных функций по отношению к нижестоящим трибуналам ему предоставлено не было. Революционный трибунал при ВЦИК состоял из председателя и шести членов, избиравшихся ВЦИК сроком на три месяца, с правом отзыва и ранее завершения этого срока.

В особняке С.М. Третьякова на Пречистенском (Гоголевском) бульваре размещались главные отделы Верховного трибунала. Фото: PastVu

В особняке С.М. Третьякова на Пречистенском (Гоголевском) бульваре размещались главные отделы Верховного трибунала. Фото:

Дело Щастного (1918)

Обвиняемый. Алексей Михайлович Щастный, начальник Морских сил (наморси) Балтийского моря, командующий операцией по спасению кораблей Балтийского флота от захвата германскими и финскими войсками и переводу их из Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадт (февраль – май 1918 года). В результате операции были спасены от захвата и перебазированы 236 кораблей и судов, включая 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев, 12 подводных лодок.

Суть дела. Успешное руководство Ледовым походом подняло авторитет Щастного среди моряков, что вызвало конфликт с действующим комиссаром по военным и морским делам Л.Д. Троцким.

Обвинение. «Сознательно и явно подготовлял условия для контрреволюционного государственного переворота, стремясь в своей деятельности восстановить матросов флота и их организации против постановлений и распоряжений, утвержденных Советом Народных Комиссаров и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом. С этой целью, воспользовавшись тяжелым и тревожным состоянием флота, в связи с возможной необходимостью в интересах страны и революции уничтожения его и кронштадтских крепостей, вел контрреволюционную агитацию в Совете комиссаров флота и в Совете флагманов то предъявлением в их среде провокационных документов, явно подложных, о якобы имеющемся у Советской власти секретном соглашении с немецким командованием об уничтожении флота или о сдаче его немцам, каковые подложные документы отобраны от него при обыске, то лживо внушал, что Советская власть безучастно относится к спасению флота и жертвам контрреволюционного террора, то разглашал секретные документы относительно срочной подготовки на случай необходимости взрыва Кронштадта и флота, то ссылался на якобы антидемократичность утвержденного Советом Народных Комиссаров и ВЦИК положения об управлении флотом, внося, вопреки этому положению, в Совет комиссаров флота на разрешение вопросы военно-оперативного характера, стремясь этим путем снять с себя ответственность за разрешение таких вопросов, то попустительствовал своему подчиненному Зеленому в неисполнении распоряжений Советской власти, направленных к облегчению положения и состояния флота и замедляя установление демаркационной линии в Финском заливе, не исполняя своей прямой обязанности отстранения таких подчиненных от должности, то под различными предлогами, на случай намеченного им, Щастным, переворота, задерживал минную дивизию в Петрограде и всей этой деятельностью своей питал и поддерживал во флоте тревожное состояние и возможность противосоветских выступлений». Обвинителем на процессе был будущий нарком юстиции, прокурор Республики и председатель Верхсуда РСФСР Николай Крыленко. Свою вину Щастный не признал.

Защита. Ревтрибунал допустил к защите Владимира Анатольевича Жданова, адвоката, который на протяжении всей своей карьеры при советской власти боролся с беззаконием и «чрезвычайщиной». После процесса Щастный написал ему небольшую записку с благодарностью: «Дорогой В.А., сегодня на суде я был до глубины души тронут Вашим искренним настойчивым желанием спасти мне жизнь. Я видел, что Вы прилагаете усилия привести процесс к благополучному для меня результату, и душой болел за Ваши переживания. Пусть моя искренняя благодарность будет Вам некоторым утешением в столь безнадежном по переживаемому моменту процессе, каковым оказалось мое дело. Крепко и горячо жму Вашу руку. Сердечное русское Вам спасибо».

Приговор. 21 июня 1918 года Верхтрибунал при ВЦИК под председательством Сергея Медведева и членов суда Отто Карклина, Бронислава Веселовского, Карла Петерсона, Александра Галкина и Ивана Жукова вынес приговор: «Принимая во внимание, что вся эта деятельность Щастного проявлялась им в то время, когда он занимал высший военный пост и располагал широкими правами во флоте Республики, трибунал постановил, считая его виновным во всем изложенном, расстрелять. Приговор привести в исполнение в течение 24 часов».

Итоги. Это был первый приговор к ВМН Верховного трибунала. Приговор Щастного Верховным трибуналом при ВЦИК к высшей меры наказания вызвал шум среди «левых» эсеров, выведенных к тому времени из состава СНК. Возмущены процессом были многие юристы и защитники. Будучи первым для вновь утвержденного Ревтрибунала, процесс над Щастным лишь укрепил недоверие как к большивистским законам, так и к возможности восстановления справедливого правосудия.

Реабилитация. В 1995 году Щастный был официально реабилитирован. «Каких-либо документов, подтверждающих виновность начальника Морских сил Балтийского моря, добыто в суде и на следствии не было».

А.М. Щастный на борту «Кречета» во время Ледового похода. 1918 г. Фото: из книги «Дело командующего Балтийским флотом А.М. Щастного»

А.М. Щастный на борту «Кречета» во время Ледового похода. 1918 г. Фото: из книги «»

Воспоминания.

Первое дело, которое слушалось в Верховном Трибунале, было дело адмирала Щастного. Он обвинялся в государственной измене. Надо сказать, что у большевиков судят не по закону, а по «революционной совести». Все статьи закона материального и процессуального права уничтожены. Поэтому определением преступления судьи не стесняются. Почти все преступления подводятся ими под «государственную измену», или под «спекуляцию».
«Государственная измена» Щастного заключалась в том, что он не исполнил приказа комиссара по военным и морским делам Троцкого и тем спас Балтийский флот.
Защищал Щастного В.А. Жданов, бывший защитник Каляева. Второго защитника А.С. Тагера Верховный Трибунал не допустил. <…>
Недели за две до слушания дела Щастного, очередной съезд советов отменил смертную казнь по суду. Но через несколько дней Совет Народных Комиссаров издал декрет, которым разрешал судьям революционных трибуналов не стесняться в выборе меры наказания. Сопоставляя этот декрет с положением об отмене смертной казни по суду, нужно было признать, что трибуналы могли налагать любое наказание, вплоть до бессрочных общественных работ, за любое преступление.
Когда защитник Жданов, которого, по-видимому, волновал декрет народных комиссаров, упомянул в защитительной речи о смертной казни, он был немедленно остановлен председателем Карклиным. Казалось, при таком положении можно было быть спокойным за жизнь Щастного.
Долго совещался Трибунал. Наконец, он вышел, и председатель Карклин, латыш, на ломанном русском языке стал читать приговор: «бывшего адмирала Щастного признать виновным в государственной измене…» Тут Карклин остановился, сделал минутную паузу и закричал во весь голос: «расстрелять в 24 часа». <…>
Все присутствующие застыли от изумления: «Как, смертная казнь? Ведь она отменена съездом советов, ведь председатель не позволил защитнику в речи говорить о ней…» Бросились к Крыленко, который обвинял Щастного. «Чего вы волнуетесь, — сказал этот обер-фарисей, — Щастный не приговорен к смерти. Если бы его приговорили, то председатель прочел бы: "Щастного приговорить к смерти", а председатель огласил: "Щастного расстрелять", — а это не одно и то же». <…>
Среди членов Трибунала, осудивших Щастного на смерть, был рабочий Галкин. Этот человек когда-то, при царе, был приговорен военным судом к смерти, и от смерти его спасла энергия его защитника В.А. Жданова, теперешнего защитника Щастного. Мы узнали «тайну совещательной комнаты». Больше всех настаивал на смерти этот Галкин; он произносил в совещательной комнате речи, он всячески склонял колеблющихся и добился своего. Так отплатил этот негодяй за свою спасенную жизнь.
Через 24 часа Щастный был расстрелян. Он умер весьма мужественно.

Кобяков С.А. Красный суд: Впечатления защитника в революционных трибуналах / Сергей Кобяков. // Современные записки. 1921. Кн. VIII. С. 214–239

Рубаха Алексея Михайловича Щастного (1881–1918), которую он носил во время следствия и в тюрьме. За несколько часов до казни он передал родным рубаху и записку: «Эту рубашку, которую я носил в тюрьмах Таганской и в Кремле, прошу подарить моему сыну Льву». В 1993 Лев Алексеевич Щастный (1915–2002) передал семейную реликвию в Научно-информационный центр «Мемориал» (Санкт-Петербург). Фото: Виртуальный музей ГУЛАГа

Рубаха Алексея Михайловича Щастного (1881–1918), которую он носил во время следствия и в тюрьме. За несколько часов до казни он передал родным рубаху и записку: «Эту рубашку, которую я носил в тюрьмах Таганской и в Кремле, прошу подарить моему сыну Льву». В 1993 Лев Алексеевич Щастный (1915–2002) передал семейную реликвию в Научно-информационный центр «Мемориал» (Санкт-Петербург). Фото:

Похожие воспоминания об этом процессе в 1922 году оставил и эмигрировавший офицер Российского флота Г.К. Граф:

Обвинение, предъявленное А.М. Щастному, было формулировано так:
«Щастный, совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти».
Такая странная формулировка обвинения не может не поразить каждого здравомыслящего человека, тем более что на суде не было ни одного факта, ни одного свидетеля, показывавшего против A.M. Щастного. Наоборот, все показания в один голос говорили в его пользу.
Против Щастного выступал только один — Троцкий. У него не было фактов; он высказывал лишь предположения, но все же утверждал, что Щастный искал популярности, чтобы направить ее против Советской власти.
A.M. Щастного защищал присяжный поверенный В.А. Жданов. Он произнес блестящую речь. Защищать было легко, так как за подсудимого говорил его подвиг.
Присутствовавшие ни одной минуты не сомневались, что будет вынесен оправдательный приговор.
Когда судьи наконец удалились в совещательную комнату, Троцкий, бывший только «свидетелем», тоже моментально шмыгнул туда: он боялся, что под влиянием речи защитника, судьи вынесут оправдательный приговор.
Суд вышел. Председатель верховного революционного трибунала громко и раздельно прочитал смертный приговор.
Все остолбенели, не хотели верить своим ушам. Кажется, привыкли уже ко всему, но такой явной и возмутительной несправедливости никто не ждал.
Защитник спросил: «Куда можно обжаловать приговор?» «Приговор революционного трибунала кассации не подлежит, хотя можно еще обратиться к Президиуму Центрального Исполнительного Комитета», — ответил ему, уходя, председатель.
По статусу верховного трибунала, приговор мог быть отменен только пленарным заседанием ЦИКа. Однако председатель последнего, Свердлов, заявил, что ранее 24 часов ЦИК созван быть не может, а по истечении этого срока созывать его бесполезно, так как Щастного уже расстреляют…

Британский шпион Сидней Рейли. Фото: РИА «Новости»

Приговор. Дело рассматривалось в Революционном трибунале при ВЦИК с 25 ноября по 3 декабря 1918 года. 3 декабря трибунал вынес приговор, в котором признал установленной «преступную деятельность дипломатических агентов правительств англо-франко-американской коалиции, пытавшихся при пособничестве представителей русских буржуазных контрреволюционных сил, путем организации тайной агентуры для получения сведений политического и военного характера, подкупа и дезорганизации частей Красной Армии, взрывов железнодорожных мостов, поджогов продовольственных складов и, наконец, свержения рабоче-крестьянской власти и убийств — из-за угла вождей трудовых масс — нанести смертельный удар не только русской, но и международной социалистической революции».

Восьмерых подсудимых, среди которых были Трестар, Политковский, Оттен, английский подданный Кембер-Хиггс, француженка Жанна Морене и чехи Лингарт, Шмейц и Иелиннек, трибунал оправдал, считая недоказанной их преступную связь со шпионами. Сотрудницу ЦИК Старжевскую, находившуюся в близких отношениях с разведчиком Сиднеем Рейли, трибунал приговорил к трем месяцам лишения свободы и запретил ей службу в советских государственных учреждениях. Агентов, поставлявших Каламатиано шпионские сведения — Загряжского, Потемкина, Солюса, Хвалынского, Голицына, Иванова, Ишевского и Марию Фриде, — к тюремному заключению на пять лет. Ксенофонта Каламатиано и Александра Фриде — к расстрелу. Впоследствии расстрел для Каламатиано был заменен 20 годами тюрьмы (в 1920 году срок наказания был сокращен до 5 лет, а в 1921 году Каламатиано был освобожден по амнистии и выслан в Эстонию).

Обвинитель на процессе по «делу Локкарта» Н.В. Крыленко

Обвинитель на процессе по «делу Локкарта» Н.В. Крыленко

Локкарт, Гренар, Сидней Рейли и Вертимон были объявлены вне закона как враги трудящихся и подлежали расстрелу «при первом же обнаружении их в пределах территории России». Рейли позже был втянут чекистами в операцию «Трест» и расстрелян в 1925 году. Пшеничку трибунал приговорил к тюремному заключению до прекращения чехословаками активных вооруженных действий против Советской России.

Мягкость приговоров нарком юстиции Д.И. Курский объяснил следующим:

Советская власть настолько окрепла, что ей не приходится прибегать к суровым карам в целях устрашения. Трибунал отбросил в этом деле привходящие соображения и подошел к процессу Локкарта с чисто деловой точки зрения. Не довольствуясь данными предварительного следствия, трибунал сам произвел тщательную проверку всего следственного материала, детально расследовав степень участия в заговоре каждого из подсудимых. Поэтому приговор не мог быть огульным, одинаковым для всех. Трибунал строго распределил подсудимых на категории и покарал действительных виновников и участников заговора, освободив остальных.

Защита. Процесс был гласным, с участием 15 защитников, среди которых были известнейшие адвокаты того времени. Ксенофонту Каламатиано как гражданину США, благодаря ходатайству коллегии защитников, удалось избежать смертной казни. Фриде — гражданина РСФСР — спасти не удалось. 

Нарком юстиции Д.И. Курский. Фото: National Library of Norway

Нарком юстиции Д.И. Курский. Фото: National Library of Norway

Итоги. Раскрытие чекистами «дела Локкарта» совпало с покушением Каплан на Ленина и убийством Урицкого в Петрограде. Создавалось впечатление, что начался контрреволюционный переворот. Эти события стали одним из поводов для объявления политики массового красного террора, в результате чего были расстреляны многие «заложники советской власти», не имевшие к заговору никакого отношения.

Впоследствии имя Локкарта будет не раз всплывать в качестве примера блестящей работы органов ВЧК. В годы большого террора его будут употреблять в одном ряду с новыми искусственно созданными врагами. Так, в известной речи Микояна в Большом театре, посвященной 20-летию доблестной работы ВЧК-ОГПУ, «заговор послов» уже напрямую связан с Троцким и Бухариным:

Один за другим организовывались на советской земле контрреволюционные заговоры, из которых крупнейшее место занимал заговор английского разведчика Локкарта. В этом заговоре объединенным фронтом действовали империалистические разведчики почти всех капиталистических стран, чтобы совместными усилиями свергнуть власть рабочего класса. В контакте с Троцким и его бухаринским охвостьем заговорщики пытались сорвать Брестский мир. В разных городах одновременно готовили они провокационные восстания, убийства вождей рабочего класса и партии.

Из доклада А.И. Микояна «Славное двадцатилетие советской разведки» 20 декабря 1937 г.
По книге «20 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД
». М.: ОГИЗ, Гос. изд-во политической литературы, 1938. С. 29–40

Роберт Гамильтон Брюс Локкарт, английский дипломат, тайный агент и журналист

Роберт Гамильтон Брюс Локкарт, английский дипломат, тайный агент и журналист. Фото: National Portrait Gallery, London

Заговор послов всплывал и в доносах этого времени. Локкарт упоминается в письме заместителя наркома лесной промышленности Л И. Когана В.М. Курскому о «подозрительной деятельности» Э.П. Берзина в июне 1937 года. Берзин к тому времени был директором Дальстроя. Его имя часто упоминается в мемуарах В. Шаламова, по достоинству оценившего его предприимчивость на этом посту. Непосредственный участник раскрытия «дела Локкарта» Берзин был арестован в декабре 1937-го и приговорен к расстрелу 1 августа 1938 года Военной коллегией Верховного суда СССР «за измену Родине», «подрыв государственной промышленности», «совершение террористических актов», «организационную деятельность, направленную на свержение существующего строя».

Это стало одним из самых известных «шпионских» дел, в котором действительно имел место заговор. Его материалы нашли отражение в сюжетах многих книг, сериалов и кинофильмов как в СССР, так и на Западе — Локкарт и Рейли стали основными прототипами Джеймса Бонда.

Верховный революционный трибунал при ВЦИК (1919)

Издание 12 апреля 1919 года «Положения о революционных трибуналах» ограничило круг органов, имеющих право созывать сессии Верховного революционного трибунала при ВЦИК: это право предоставлялось только Президиуму ВЦИК. Таким образом, деятельность Верховного революционного трибунала ограничилась делами исключительной важности. Прочим (местным) ревтрибуналам были подсудны дела о «контрреволюционных и всяких иных преступлениях, идущих против завоеваний Октябрьской революции и направленных к ослаблению силы и авторитета Советской власти». Положение также подтвердило ничем не ограниченное право определения трибуналом мер наказания. При вынесении приговора трибунал руководствовался «исключительно обстоятельствами дела и велениями революционной совести». Для обжалования приговора в Кассационный трибунал при ВЦИК был установлен 48-часовой срок.

Верховный революционный трибунал при ВЦИК рассмотрел в этот период ряд важнейших дел:

5 ноября 1918 года было рассмотрено дело провокатора, бывшего члена 4-й Государственной думы Малиновского. Малиновский был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение.

27 ноября 1918 года Верховный революционный трибунал рассмотрел дело членов ЦК партии «левых» эсеров и активных участников восстания. По приговору трибунала начальник вооруженного отряда Попов, бежавший и скрывшийся от суда, был объявлен врагом народа и при поимке подлежал расстрелу; Прошвян, Камкой, Карелин, Трутовский, Магеровский, Голубовский, Черепанов, Блюмкин, Андреев, Майоров, Фишман были заключены в тюрьму с применением принудительных работ на три года; Спиридонова и Саблин приговорены к заключению в тюрьму на один год (В. Владимиров, Левые эсеры в 1917—1918 гг. // «Пролетарская революция». 1927. № 4. Стр. 129–130).

18 марта 1920 года ВЦИК принял новое «Положение о революционных трибуналах», которое устанавливало единообразный порядок судопроизводства в губернских, военных и военно-железнодорожных трибуналах Республики. Значительно подробнее был регламентирован процессуальный порядок деятельности трибуналов. В «Положении» указано, что органами расследования по делам, подсудным трибуналам, являются органы ЧК и комиссии по борьбе с дезертирством. Для подготовки докладов по поступавшим делам и составления заключений по ним при трибуналах были учреждены должности следователей-докладчиков. На них в исключительных случаях трибунал мог возлагать дополнительное следствие без возвращения дела в органы ЧК.

Кроме указанных выше органов, право направлять дела непосредственно в трибуналы принадлежало Народному комиссару юстиции, Народному комиссару внутренних дел, Народному комиссару рабоче-крестьянской инспекции, местным губернским исполнительным комитетам и президиумам местных советов народных судей по представлению народных судей.

Дело «тактического центра» (1920)

Обвинение. 23 сентября 1919 года ВЧК опубликовала обращение «Ко всем гражданам Советской России!», в котором сообщалось о раскрытии контрреволюционной организации «Национальный центр» (НЦ) и о расстреле ее руководителей: члена ЦК партии кадетов Н.Н. Щепкина, А.Д. Алферова, Н.А. Огородникова и др. (всего 67 человек). Этому предшествовали массовые аресты в Петрограде и Москве, охватившие в основном представителей «буржуазной» интеллигенции — «кадетской (и околокадетской) публики» (В.И. Ленин).

В ходе следствия по делу НЦ были получены сведения о том, что в Москве функционирует политическое объединение — «Тактический центр» (ТЦ), которое направляет деятельность различных антисоветских организаций. В феврале – марте 1920 года ВЧК арестовала ряд лиц по обвинению в причастности к ТЦ. Следствие установило, что в ТЦ входили «Национальный центр», «Союз возрождения России» и «Совет общественных деятелей». Следствие по делу ТЦ закончилось летом 1920 года. Еще до суда по амнистии дело было прекращено в отношении 19 обвиняемых: философа Н.А. Бердяева, промышленника С.И. Четверикова, экономистов С.Л. Маслова и Л.Б. Кафенгауза, князя Д.И. Шаховского, историка А.А. Кизеветтера, книгоиздателя М.В. Сабашникова, профессоров Б.Д. Плетнева, М.М. Новикова, членов кадетской партии П.А. Велихова, М.Г. Комиссарова и др. Скончались во время следствия О.П. Герасимов, Д.Н. Шипов и В.В. Волк-Карачевский.

Приговор. 16–20 августа 1920 года дело рассматривал Верховный ревтрибунал под председательством заместителя председателя ВЧК И.К. Ксенофонтова. Перед судом предстали 28 человек. Трибунал признал 19 руководителей и наиболее активных членов ТЦ виновными «в участии в сотрудничестве в контрреволюционных организациях, поставивших себе целью ниспровержение диктатуры пролетариата, уничтожение завоеваний Октябрьской революции и восстановление диктатуры буржуазии путем вооруженного восстания и оказания всемерной помощи Деникину, Колчаку, Юденичу и Антанте» и приговорил их к расстрелу. Но, «принимая во внимание чистосердечное раскаяние их, более или менее полное, искреннее желание работать с Советской властью и принять участие в восстановлении разрушенного хозяйства, а также решительное осуждение ими вооруженных белогвардейских выступлений и иностранной интервенции», трибунал постановил заменить расстрел иными мерами наказания.

Привлекавшиеся «Советом общественных деятелей» к разработке вопросов местного самоуправления член коллегии Главтопа Н.И. Виноградский и профессор В.Н. Муравьев были приговорены к трем годам тюремного заключения с освобождением от наказания по амнистии; члены ЦК партии кадетов Ю.Г. Губарева (Топоркова), Н.М. Кишкин, Д.Д. Протопопов, С.А. Котляревский, профессора Н.К. Кольцов, В.С. Муралевич, М.С. Фельдштейн, бывший член Государственной думы В.И. Стемпковский — к условному тюремному заключению на пять лет; меньшевики В.Н. Розанов, В.О. Левицкий (Цедербаум), народный социалист Г.В. Филатьев, экономист Н.Д. Кондратьев, бывший мировой судья И.И. Шейман — к заключению в концлагерь до окончания Гражданской войны; Д.М. Щепкин, С.М. Леонтьев, С.П. Мельгунов, князь С.Е. Трубецкой — к тюремному заключению на десять лет.

Признаны виновными в пособничестве профессора В.М. Устинов и Г.В. Сергиевский (освобождены по амнистии); промышленник С.А. Морозов, геолог П.Н. Каптерев, видная деятельница «Красного Креста» Л.Н. Хрущева (приговорены к трем годам условного тюремного заключения); член «Союза русской молодежи» Н.С. Пучков, переписчица Е.И. Малеина и дочь Л.Н. Толстого А.Л. Толстая (приговорены к заключению в концлагерь сроком на три года).

Признан невиновным и оправдан князь С.Д. Урусов.

17 человек, находившихся за границей, признаны виновными, объявлены врагами народа и лишены права въезда в РСФСР, среди них кадеты Н.И. Астров, П.Б. Струве, П.И. Новгородцев, князь П.Д. Долгоруков; эсеры Н.Д. Авксентьев, А.А. Аргунов, член ЦК социал-демократической группы «Единство» Г.А. Алексинский, народные социалисты В.А. Мякотин, В.Б. Станкевич, А.А. Титов, А.В. Пешехонов, Н.В. Чайковский.

Итоги. Массовые аресты и обыски, проведенные по делу ТЦ в сентябре 1919 года, вызвали широкий резонанс в кругах научной и технической интеллигенции. Ряд научных и культурных учреждений, известные общественные деятели, ученые и писатели обратились в органы советской власти с ходатайствами об освобождении арестованных. В их числе — М. Горький, которому удалось передать письмо В.И. Ленину:

Мы, спасая свои шкуры, режем голову народа, уничтожаем его мозг.

15 сентября В.И. Ленин ответил М. Горькому:

Тонкова я принял, и еще до его приема и до Вашего письма мы решили в Цека назначить Каменева и Бухарина для проверки ареста буржуазных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно <на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 11 сентября 1919 г. обсуждался вопрос об арестах «буржуазных» интеллигентов и было принято решение предложить Ф.Э. Дзержинскому, Н.И. Бухарину и Л.Б. Каменеву пересмотреть дела арестованных>. Ибо для нас ясно, что и тут ошибки были. Ясно и то, что в общем мера ареста кадетской (и околокадетской) публики была необходима и правильна… Какое бедствие, подумаешь! Какая несправедливость! Несколько дней или хотя бы даже недель тюрьмы интеллигентам для предупреждения избиения десятков тысяч рабочих и крестьян!.. Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г….

В 1930-х годах многие из деятелей ТЦ всё же были казнены.

Процесс над «правыми» эсерами (1922)

Судебный процесс социалистов-революционеров проходил в Москве с 8 июня по 7 августа 1922 года и приковал к себе внимание не только России, но и всей социалистической и демократической общественности Европы и Америки. По количеству особенностей организации этот судебный процесс социалистов-революционеров, пожалуй, не сравнится ни с одним из процессов российского освободительного движения.

Обвиняемые. На процесс впервые в мировой практике были выведены две группы подсудимых (со своими отдельными защитниками). 1-я группа «нераскаявшихся» эсеров, состояла из 22-х человек, а 2-я группа включала в себя 10 обвиняемых из бывших эсеров, некоторые из которых к 1922 году уже стали коммунистами и должны были сыграть свою роль в «разоблачении» «преступлений» ПСР.

Президиум Верховного трибунала под председательством Г.Л. Пятакова (3-й справа) во время процесса правых эсеров в Колонном зале Дома Союзов. В президиуме — О.Я. Карклин, А.В. Галкин и Ф.Я. Озол. Фото: РГАКФД

Президиум Верховного трибунала под председательством Г.Л. Пятакова (3-й справа) во время процесса правых эсеров в Колонном зале Дома Союзов. В президиуме — О.Я. Карклин, А.В. Галкин и Ф.Я. Озол. Фото: РГАКФД

Иностранные защитники-социалисты из-за несогласия с обвинениями, предъявленными подсудимым эсерам, и с механизмом проведения процесса и условий их участия в нем, из-за бесконечной травли, митингов, оскорблений в зале суда и т. д. заявили об отказе присутствовать на процессе. Верховный трибунал обвинил адвокатов в «политической демонстрации» и попытался их задержать. Иностранцы смогли получить выездные визы только после 24-часовой голодовки, и 19 июня 1922 года покинули Россию.

Приговор. 7 августа 1922 года Верховный трибунал приговорил к высшей мере наказания 12 подсудимых 1-й группы: В.В. Агапова, А.И. Альтовского, М.Я. Гендельман, Л.Я. Герштейн, А.Р. Гоц, Д.Д. Донского, Н.Н. Иванова, Е.А. Иванову-Иранову, М.А. Лихач, С.В. Морозова, Е.М. Ратнер, Е.М. Тимофеева (исполнение приговора было отложено Президиумом ВЦИК и превратило «смертников» в заложников на случай активной, прежде всего террористической, деятельности эсеров). Тринадцатым смертником процесса, которому приговор был вынесен почти год спустя после его завершения, стал В.Н. Рихтер, ушедший в марте 1922 года в подполье. Впрочем, как и 12 его товарищам, переведенным в разряд заложников, В.Н. Рихтеру смертная казнь решением Президиума ВЦИК от 18 сентября 1923 года была заменена «десятью годами лишения свободы с зачетом предварительного заключения, со строгой изоляцией и поражением прав на пять лет». Остальные обвиняемые из 1-й группы получили различные сроки заключения. Н.И. Артемьев, М.А. Веденяпин, А.В. Либеров, Д.Ф. Раков, Ф.Ф. Федорович — по 10 лет строгой изоляции, Е.С. Берг, М.И. Львов (наст. имя — П.С. Галанов), В.Л. Утгоф — по 5 лет строгой изоляции, Г.Л. Горьков — 3 года строгой изоляции, П.В. Злобин — 2 года строгой изоляции. Подсудимые-ренегаты2-й группы: Ю.В. Морачевский и Г.М. Ратнер были оправданы, Г.И. Семенов, В.И. Игнатьев и Л.В. Коноплева были приговорены к высшей мере наказания, а остальные — к различным срокам наказания (И.С. Дашевский — 3 года, П.Т. Ефимов — 10 лет, Ф.В. Зубков, К.А. Усов, Ф.Ф. Федоров-Козлов — 5 лет, П.Н. Пелевин — 3 года, Ф.Е. Ставская — 2 года). Впрочем, по ходатайству Верхтриба все они были помилованы Президиумом ВЦИК и освобождены от наказания.

Воспоминания Николая Бухарина (1922)

Описание суда можно найти в письме Николая Бухарина, который в 1938 году сам стал подсудимым одного из крупнейших показательных процессов сталинского времени:

У нас процесс, ради которого я, в первую голову, и был выписан, еще не начинался. Его нужно провести во что бы то ни стало. Параллельно у нас будет, вероятно, нечто вроде конференции, т. как съехалось изрядное количество всевозможнейших иностранцев. Когда эта музыка кончится, можно ставить будет вопрос хоть сколько бы то ни было конкретно, если не будет некоторых особых осложняющих причин. Не исключена вероятность моего приезда вместе с Григорием. Но, повторяю, нужно кончить процесс и затем смотреть на конкретную постановку вопроса. Это ни капли не должно тебя смущать: процесс вещь преходящая, как ты сама смутно догадываешься. <…>
У нас сейчас стоит страшная жара, но дожди тоже идут. Из «политики» наиболее забавным является приезд Вандервельде и Ко. Я, нужно тебе сказать, ездил встречать и впал в такое бешенство, что махал кулаками под самым носом почтенных адвокатов. Им подарили два букета крапивы и прочие адекватные вещи. Визг, гомон, улюлюканье были необычайные: все свистали и визжали. Курц Розенфельд было двинулся ко мне, чтобы я защитил его от «дикой толпы», но когда я стал его ругать бешено, он весь побелел. Травля была на славу. Только наши, кажется, меня ругают за то, что я сам полез в это дело.
Особо меня умилил один милиционер, который кричал: «Граждане! Да что вы делаете? Да это ведь иностранные подданные! Да кто вы? Да вы с ума сошли» etc. Это ли не рост советского правосознания?
Сдружился быстро я и со своими подзащитными эсерами: Семеновым, Коноплевой, Ставской и другими. Они оказались хорошими и милыми людьми. Только очень трагически все переживают. Положение личное у них действительно тяжелое. У Ратнера, напр.: сестра — крайняя правая эсерка, сидит в тюрьме (см. о Евгении Ратнер в Бутырской тюрьме); брат был убит (прав.<ый> с.<оциал>-р.<еволюционер> савинковец); жену он недавно выставил из дому, т. к. она оскорбила Ставскую, одну из раскаявшихся, хорошую девицу, бывшую картожанку и т. д. При этом, т. к. вся эта публика очень еще завязает в «этиках», то понятно, какие мучения доставляет ей вся история. У меня наладились с ними очень хорошие отношения, и я думаю, что они будут очень хорошими нашими товарищами. <…>
Я тебе уже писал, что меня из обвинителей превратили в защитника отколовшихся эсеров. Матерьялу масса, и я думаю, что мы здорово набьем морду этим сволочам. Ауспиции благоприятны. Рабочие на фабриках (сам я не ходил, но рассказывают товарищи) за нас в этом деле горой. Вандервельде ненавистен по традиции. Так что, вероятно, будет довольно веселый бенефис.

После процесса 22 осужденных эсера испытали на себе «тюремный эксперимент», который им приготовила власть, и в ожесточенной четырехлетней борьбе вышли из тюремного противостояния победителями, в немалой степени благодаря поддержке общественного мнения и депутатов-социалистов Франции, Англии, Чехословакии и Германии.

Все они прошли нескончаемую череду тюрем, ссылок, лагерей, умирая от болезней и погибая от пуль чекистских палачей. Только один из 22-х подсудимых 1-й группы — А.И. Альтовский — пережил годы Большого террора. Парадоксально, что власти, рассматривавшие процесс как общую могилу, призванную бесследно поглотить оппозиционных ей социалистов, неожиданно для себя создали всем им, рассеянным и безвестно сгинувшим в советских лагерях и тюрьмах 1920-х — 1930-х годов, один общий могильный камень-памятник, памятник, который мы сегодня воспринимаем как символ несломленной воли и непреданных идеалов.

Процесс правых эсэров. Кино-Правда № 2. Хроника 1922 года. Дзига Вертов

Суть дела. С момента окончания Гражданской войны прошло достаточно времени, однако «враги народа» не иссякали. От борьбы с самодержавием большевики перешли к разгрому либеральных социалистов, которых считали оппозиционерами. Это стало очередным шагом на пути к установлению однопартийной системы и слиянию партии и государства. Причины кроются, прежде всего, в маниакальном страхе большевиков потерять власть, что предопределило карательную политику и в мирное время. В 1921–1922 годах эсеры пользовались поддержкой у крестьян, которые сильнее всего пострадали от политики большевиков. Больше всего напугали ВКП(б) тамбовские крестьяне (восстание под предводительством эсера Антонова в Тамбовской губернии), показав, что они способны отнюдь не только к спорадическим кратковременным выступлениям, легко локализуемым и подавляемым войсками, но и к созданию повстанческой армии, использующей тактику партизанской войны, уничтожение которой потребовало использования лучших частей Красной армии, вынужденных применять авиацию и боевые газы, институт заложничества и концлагеря. В ходе пропагандистской судебной кампании неоднократно повторялось, что виновники всех тягот и бед гражданской войны — эсеры, которые ее развязали своим сопротивлением большевикам.

Здесь важно отметить, что процесс против правых эсеров был направлен не только против социалистов-революционеров, но и против меньшевиков. В агитационных тезисах, которые были подготовлены по итогам процесса Н.И. Бухариным, А.В. Луначарским и Н.В. Крыленко, меньшевики упоминались в связке с эсерами, всячески подчеркивались их сходство и родство, мелкобуржуазная природа. Большевики провозглашались единственными защитниками трудящихся, наследниками народовольчества в противоположность меньшевиками и эсерам, которые объявлялись вредителями делу революции.

Демонстрация на Миусской площади во время процесса над эсерами. РИА «Новости»

Демонстрация на Миусской площади во время процесса над эсерами. Фото: РИА «Новости»

Итоги. На большевиков обрушился шквал общественного негодования, в котором свой голос возвысили не только социалистические партии, но и самые широкие политические, общественные и даже известнейшие деятели литературы, культуры и науки — от Анри Барбюса и Герберта Уэллса до Альберта Энштейна.

Ревтрибунал vs. ЧК

Одним из основных соперников системы судов и трибуналов были чрезвычайные комиссии. Председатель ЧК Ф.Э. Дзержинский и его соратники считали, что молодое и окруженное врагами государство не может рассчитывать на трибуналы в деле нанесения ударов по своим врагам. Какими бы скорыми ни были подобные разбирательства, трибуналы оставались своеобразными судами; на практике их судьи оправдывали одних подсудимых и выносили мягкие приговоры другим. Поэтому в течение всего рассматриваемого периода ЧК пытались расширить диапазон преступлений, по котором им позволялось использовать внесудебные расправы, то есть вершить правосудие без привлечения суда. В ответ на это работники юстиции и судьи из революционных трибуналов подвергли критике широкие полномочия ЧК. Они пытались добиться подчинения «чрезвычайки» губернским судебным органам. В январе 1919 года московская организация РКП(б) последовала совету видного работника Наркомюста Н.В. Крыленко и поддержала предложение лишить ЧК права выносить судебные приговоры.

В делах же, передаваемых для рассмотрения в Верхтриб, ЧК и ГПУ играли ведущую роль: именно они проводили следствие, собирали доказательства и улики на обвиняемых, разрабатывали оперативные игры для выявления и вовлечения новых героев в расследование. По информационным сводкам ВЧК-ГПУ формировалась повестка дня, которая определяла новых «врагов народа» и потенциальных борцов против тоталитарных стремлений большевиков.

Верховный трибунал РСФСР

Деятельность органов юстиции и суда в первое время несколько сдерживалась деятельностью других советских органов, в частности ВЧК. Поэтому в восстановительный период была проведена крупная судебная реформа. Первым ее шагом стало слияние в 1921 году трех систем трибуналов — гражданских, военных и транспортных.

Ревтрибунал при ВЦИК, Военный ревтрибунал при РВСР, Главный железнодорожный трибунал при НКПС РСФСР объединились в Верховный трибунал РСФСР. Он являлся судом первой инстанции по делам особой важности, кассационным органом, органом судебного надзора за деятельностью всех трибуналов. Трибунал состоял из Пленума и коллегий (Кассационной, Судебной, Военной, Военно-транспортной). Председатель трибунала назначался ВЦИК из числа членов коллегии НКЮ РСФСР. Местными органами трибунала являлись его областные отделения.

Верховный суд РСФСР

Верховный суд РСФСР появился в результате судебной реформы 1922 года. Постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 года было принято Положение о судоустройстве РСФСР, которое вводилось в действие 1 января 1923 года. Верховный суд РСФСР стал звеном новой судебной системы и преемником Верховного трибунала при ВЦИК.

Состав Верховного суда РСФСР: Президиум, пленарное заседание, Кассационные коллегии по уголовным и гражданским делам, Судебная коллегия (с 1 февраля — две коллегии, по гражданским и по уголовным делам), Военная и Военно-транспортная коллегии, Дисциплинарная коллегия.

Верховный суд РСФСР должен был выполнять тройную функцию: осуществлять судебный контроль над всеми судами Республики, рассматривать в кассационном порядке дела, решенные губернскими судами, в порядке надзора — дела, решенные любыми судами, и быть судом первой инстанции по делам особой государственной важности по специально установленной подсудности. К Верховному суду отошли надзорные функции Наркомата юстиции.

Петр Иванович Стучка, первый председатель Верховного суда РСФСР (1923–1932). Фото: История России

Петр Иванович Стучка, первый председатель Верховного суда РСФСР (1923–1932). Фото:

В первый состав Верховного суда РСФСР вошли 32 человека: рабочих — 13 человек (40,7%), интеллигентов и служащих — 17 (53%), крестьян — 2 (6,3%). С высшим образованием было 11 человек (34,4%), низшим и домашним — 21 (65,6%). До 1917 года четверо были членами не большевистской партии.

Первым председателем Верховного суда РСФСР в 1923–1932 годы был Петр Иванович (Петерис Янович) Стучка, выпускник юридического факультета Петербургского университета. Его преемником стал Иван Лазаревич Булат, который, как и многие граждане СССР, не пережил 30-е годы. Он был арестован 28 декабря 1937 года, приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания по обвинению в участии в контрреволюционной диверсионно-террористической организации и расстрелян. Реабилитирован в 1955 году.

Попянский Н. Революционные трибуналы // Право и жизнь. 1927. № 8–10. С. 67–79
Портнов В.П., Славин М.М. Становление правосудия Советской России (1917–1922 гг.), М., 1990
История советского суда, 1917–1956 годы. М.: Госюриздат, 1957
Я видел будущее: Писатели и деятели культуры зарубеж. стран о СССР, 1917–1977 : Статьи, очерки, воспоминания: [В 2-х кн. / Сост. Е.В. Стояновская]. М.: Прогресс, 1977
Дело командующего Балтийским флотом А.М. Щастного. М.: Белый город, 2013
Титов Ю.П. Создание и развитие революционных трибуналов в РСФСР. Дисс. на соискание ученой степени доктора исторических наук». М., 1990
Смирнов Н.Г. Высшие суды революции: (Центр. рев. трибуналы, 1918–1922 гг.) / Н.Г. Смирнов. М.: Знание, 1990
Тактический центр. Документы и материалы / Авт. предисл. и археограф. введ. В.В. Шелохаев. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2012
Смыкалин А. Судебная реформа 1922 года / Российская юстиция. № 4. 2002. С. 39–42
Смыкалин А.С. История судебной системы России. М., 2010
«…Ведь не безнадежность перед нами». Переписка Николая Бухарина и Надежды Лукиной. 1911–1914, 1922 годы / Предисл. С. Коэна; вступит. ст. Ж. Артамоновой; сост. и комм. Ж. Артамоновой, Е. Субботы. М.: АИРО-XXI, 2013