Адрес: Москва, Армянский пер., д. 2
В здании бывшего Лазаревского института в 1921–1924 годах размещался образованный на его основе Московский институт востоковедения, а в 1953 году сюда переехал Институт востоковедения Академии наук, который располагался здесь до переезда на Рождественку, 12 в 1977 году.
Вслед за первым публичным выступлением Солженицына в Институте атомной энергии АН и публичным обсуждением его повести «Раковый корпус» с членами Союза писателей в ЦДЛ (Центральном доме литераторов) состоялось его третье выступление. 30 ноября 1966 года Солженицын выступил в Институте востоковедения Академии наук в Армянском переулке.
Армянский пер., 2. Фото: И. Нагайцев,
По адресу: Армянский переулок, 2, с 1815 по 1918 годы существовал Лазаревский институт восточных языков, первоначально задуманный как училище для армянских детей из бедных семей (однако в него с самого основания принимали детей разных национальностей). Структура института включала гимназические и специальные (лицейские) классы, в которых велось преподавание армянского, грузинского, арабского, персидского и турецкого языков, а также истории Востока (Ананян Ж. А. Лазаревский институт восточных языков в первой половине XIX века). В 1918 году он был преобразован в Лазаревский Переднеазиатский институт, в 1919 году — в Армянский институт, который работал непостоянно
В 1920 году в том же здании был организован Центральный институт живых восточных языков (ЦИЖВЯ), фактически на базе Армянского института (хотя формально он считался другим учреждением: Армянский институт номинально существовал параллельно и был закрыт в конце 1920 года).
В 1921 году всех московские востоковедные учебные заведения были слиты в Московский институт востоковедения (МИВ).
4 марта 1921 года был издан декрет Совета народных комиссаров о введении в ВУЗах обязательных идеологических марксистских курсов. В программе Московского института востоковедения появились такие предметы, как развитие общественных форм, исторический материализм и пролетарская революция.
В мае 1921 года на должность ректора института был назначен
29 сентября 1921 года здание в Армянском переулке было передано Дому культуры Советской Армении «со всеми материальными и культурными ценностями». Руководству института было предложено войти в соглашение с
В дальнейшем непростая история института насчитывает еще два переезда. О ней можно прочитать на основной странице Московского института востоковедения им.
А. Е. Снесарев с учениками из Института востоковедения. Фото:
Институт востоковедения Академии наук ведет свою историю от созданного в 1818 году в
В 19
Институт был переведен в Москву в 1950 году. Это решение было частью общего процесса переезда Академии наук: еще 25 апреля 1934 года вышло распоряжение, согласно которому АН СССР переводили из Ленинграда в Москву «в целях дальнейшего приближения всей работы Академии наук к научному обслуживанию социалистического строительства». Сначала институт разместился в здании на Кропоткинской улице, а в 1953 году переехал в центральный корпус здания по адресу: Армянский переулок, 2, все еще остававшееся в ведении правительства Армянской ССР. Отдельное здание институт получил только в 1977 году (по адресу: Рождественка, 12, где он и располагается сейчас).
В 1956–1977 годах директором Института востоковедения был
М. А. Чешков. Фото: peoples.ru
В 1957 репрессии затронули Институт востоковедения в рамках так называемого на соответствующей странице, здесь мы рассказываем о судьбе двух репрессированных сотрудников Института —
Девять «молодых историков» (в основном выпускников истфака МГУ), в числе них вышеупомянутые Чешков и Меньшиков, занимались переосмыслением существовавшего общественного и экономического строя и пропагандой своих идей среди студенчества и коллег.
Итак, чего мы хотели, за что боролись, за что готовы были пойти и пошли в лагерь? Мы выступали против антидемократизма, засилья власти партчиновников, тоталитаризма во всех их проявлениях, против угнетения мысли, против лжи и фарисейства официальной идеологии и исторической науки. Мы говорили об экономической отсталости нашей страны, о бедности советских людей — низком жизненном уровне.
Мы требовали чрезвычайного съезда партии для серьезного обсуждения положения в стране, чистки партии, усиления роли советов, законодательного утверждения права на забастовку, допуска кооперативной и частной хозяйственной деятельности в малых и средних формах (в первую очередь, в сфере услуг) для насыщения потребительского рынка.
В. Б. Меньшиков в лагере. Фото из архива М. Гольдмана // Карта. 1997. № 17–18
Марксизм не отвергался с порога, фактически он оставался — как методология — основой наших представлений. В то же время ряд важных положений этой теории признавался нами очевидно ошибочным (например, постулат о неизбежном абсолютном обнищании рабочего класса — об обратном свидетельствовало положение на Западе).
<…>
Синкретизм наших воззрений был, несомненно, весьма значительным, ибо весьма серьезными были расхождения в убеждениях, идеалах.Меньшиков В. Мысли по поводу // Карта. 1997. № 17–18
По воспоминаниям Солженицына, это было уже второе приглашение от Института востоковедения (первое выступление было отменено), и на этот раз выступление состоялось. Если во время выступления в Институте атомной энергии Солженицын больше внимания уделял чтению своих произведений, то здесь основную часть времени отвечал на вопросы из зала и рассказывал о себе.
Теперь-то я пришел говорить! Теперь я пришел с заготовленной речью, и только повод надо было искать, куда ее пристроить. Прочел две главы из «Корпуса» — [«Ракового корпуса»], набралось несколько десятков записок и, сцепив с какой-то из них, я спешил, пока не согнали меня с этого помоста, выкрикнуть и вылепить все, что мне запретили в девяти местах. Рядом со мной на сцене посадили нескольких мужчин из парткома — не для того ли, чтоб и микрофон и меня выключить, если очень уж косо пойдет? Но не пришлось им вступать в действие: сидели в зале слушатели острые, и для них достаточно было на хребте говорить, не обязательно перешагивать. Я волны принимал, что сидит здесь кто-то крупный из ГБ и вероятно с портативным магнитофоном. В лепке старинных лазаревских стен я представлял себе выступающий горельеф шефа ГБ, но и он ничего не мог мне сейчас возразить, а я ему — мог! И голосом громким, и чувством торжествующим, просто радостным, я объяснял публике — и выдавал Семичастному. Ничтожный зэк в прошлом и, может быть, в будущем, прежде новых одиночек и прежде нового закрытого суда — вот я получил аудиторию в полтысячи человек и свободу слова!
Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом. С. 153
Стенограмма выступления Солженицына, бегло записанная кем-то из присутствовавших в зале.
Юрий Яковлевич Глазов (1929–1998), кандидат филологических наук, был уволен из Института востоковедения (с 1960 по 1970 год — Институт народов Азии) в 1968 году, после того как в феврале того же года он подписал письмо к Будапештскому совещанию компартий о политических репрессиях в СССР и преследованиях крымских татар.
В 1968 году
В своих мемуарах Юрий Яковлевич пишет о том, что в марте 1968 года в институт из КГБ поступил список из 7 подписантов:
25 апреля состоялось заседание Ученого совета. В тот день Глазова вызвали в кабинет директора института
После увольнения Глазов продолжал заниматься диссидентской деятельностью, в 1972 году он эмигрировал в Канаду.
Александра Моисеевича Пятигорского (1929–2009), кандидата филологических наук, также участвовавшего в петиционной кампании вокруг «процесса четырех», уволили «за прогул» в 1968 году после его поездки на конференцию в Тарту. Ему не дали ни командировки, ни отпуска, и он совершил поездку «самовольно». В 1974 году
Исаак Моисеевич Фильштинский (1918–2013), кандидат исторических наук, в 1968 году был исключен из КПСС. В 1978 году (по другим сведениям в феврале 1979 года) был уволен из Института востоковедения после того, как подвергся обыску и допросу по делу об издании журнала «Евреи в СССР». В 1949–1955 годах Исаак Моисеевич был узником сталинских лагерей, в 1968 году участвовал в петиционной кампании вокруг «процесса четырех».
Михаил Исаакович Занд (р. 1927) был уволен из института в начале
Елена Сергеевна Семека (р. 1931), кандидат исторических наук, была сотрудницей Института народов Азии. Она тоже участвовала в петиционной кампании вокруг «процесса четырех» в 1968 году, занималась правозащитной деятельностью и редактурой самиздата, составила сборник о деле