Лагерь в поселке им. Дзержинского на заводе № 512 был организован в 1942 году. В 1943 году на этом же заводе было открыто техническое бюро, в котором работали заключенные.
Лагерь существовал до 1951 года. Ему подчинялись в разное время лагеря в Капотне, Октябрьском, Люблине и Косине. В марте 1953 года палаточный лагерь «Белая дача» был у Курьянстроя.
Митинг у ворот Опытного завода химического машиностроения — ОЗХМ. Ул. Академика Жукова, 42. 1953 г. Фото:
Когда завод № 512 стал институтом, разрабатывающим ракетное топливо (
Лагерь на заводе № 512 появился, скорее всего, в марте 1942 года, когда на заводе начали отливать минометные мины (50 и 82 мм), поскольку известно, что именно минометные мины производили заключенные большинства лагерей, открытых в 1942 году на других заводах, подчиненных НКВД. Где точно располагался лагерь, неизвестно. Помимо цехов, в 1941 году «заводу принадлежали 68 домов площадью 27 тыс. квадратных метров», большинство из которых были бараками. В августе 1943 года отдельный лагерный пункт ОЛП-512 единственный раз отмечен в сводках ГУЛАГа в связи с убытками.
Мастерская завода № 512. Фото: «Всё для Победы», г. Дзержинский, Моск. обл, 2015 г.
Основной продукцией завода № 512 были заряды для реактивных мин – «катюш». В 1943 году заключенные, вероятно, не отливали корпуса мин, а надстраивали и реконструировали цеха для производства нитроглицеринового пороха, поскольку в альбоме «Трудовая жизнь заключенных УИТК УНВД по МО» за 1944 год заводской лагерь называется «ОЛП при строительстве 512». Кроме того, заводские корпуса несколько раз нужно было восстанавливать. Так, 7 сентября 1943 года взрывом, от которого погибло 3 человека, было «полностью разрушено здание 5».
На заводе № 512 не только производились заряды для реактивных мин, но и разрабатывалась технология их производства.
С 21 июня 1943 года на заводе, как на особо важном и взрывоопасном объекте, было введено военное положение. Рабочие и служащие завода считались мобилизованными и не имели права уволиться с работы. За нарушение техники безопасности, «спецрежима» (то есть секретности), производственной и технологической дисциплины работники подлежали суду военного трибунала, так же как военнослужащие.
В июле 1943 года «в связи с необходимостью проведения новых разработок в области нитроглицериновых порохов» было создано
Виктор Ильич Гладков, который был заключенным лагеря на опытно-исследовательском заводе (ОИЗ-512) и работал в
ОТБ 512 размещалось в старом корпусе № 16 на 2, 3 и
4-м этажах. На1-м этаже были хозяйственные помещения и столовая — общая для всех работающих наОИЗ-512 . Нас кормили в определённое время. За нами наблюдала охрана. На2-м этаже располагались химические лаборатории, на3-м конструкторский отдел, электролаборатория и кабинеты руководства ОТБ.
В южном крыле3-го и4-го этажей размещались спальные комнаты и бытовые помещения, где находились 40–50 заключенных и обслуживающий персонал. На окнах всех этажей были металлические решетки. Через смотровые глазки в дверях велось наблюдение за сотрудниками. У каждой двери находилась охрана. На этажах размещались специальные посты для наблюдения за порядком и движением своих подопечных.
Особенно следили за связью заключенных с вольнонаёмными. За нарушение режима и внутреннего распорядка начальником ОТБ определялось наказание. Виновного ожидала Бутырская тюрьма. Была и санчасть, где в случае необходимости оказывалась врачебная помощь.
В отличие от пребывания в обычных тюрьмах нашежитьё-бытьё было более сносным. Мы имели спальни, туалеты, душевые комнаты. Нам разрешались прогулки (с охраной), передачи и свидания (очень редко). Но тюрьма — есть тюрьма! Не было свободы! И люди там были разные: не только интеллигенты — учёные, но и каторжники и ворюги. Не обходилось без драк, пьянства и хулиганства. Но любые нарушения быстро пресекались.
От Дня Победы мы ждали многого. Но наши надежды не оправдались. Тюремное начальство по необъяснимым причинам на неделю даже отменило прогулки всему составу ОТБ. Затем, видимо, поняв возможные последствия такого решения, заключенным разрешили даже прогулки, игры в волейбол. На территории цеха № 4 был выделен участок для небольшого огорода. Зимой 1946 года даже устроили каток. Радости не было предела. Мы, как маленькие дети, резвились на самодельных коньках.
1946 год принес досрочное освобождение толькоА.С. Бакаеву ,А.Э. Спориусу иБ.И. Пашкову . НашеОТБ-512 в «верхних» эшелонах власти называли «раковой опухолью» на здоровом телеНИИ-125 .Кому-то мы были не по душе. И от нас пожелали скорее избавиться.Как-то , в середине 1948 года, были поданы автобусы, и мы с узелками личных вещей сели в них, прилипли к окнам, наблюдая за взмахами рук провожающих. Ну а мы, заключенные, в ответ пропели «Прощай, любимый город».
Нас привезли в Бутырку, а через некоторое время погрузили в «красный экспресс» с крепким запахом телят и отправили этапом через всю Россию с большой компанией «коллег» в порт Ванино, что недалеко от г.Комсомольска-на-Амуре .
В пересылочной тюрьме Ванино мы стали свидетелями бунта заключенных. Не обошлось без выстрелов и большой крови. Через некоторое время нас принял теплоход «Ногин».Как-то ранним морозным утром теплоход вошел в бухту Нечаева. И вот мы на Колыме. Это наш новый дом. Всех заключенных, находящихся на теплоходе, высадили на набережную, построили в колонну, и после длительного осмотра и унижений была дана команда: всех в пересылочный лагерь!
На этом закончилось мое пребывание в Особом техническом бюро, а самого Особого техническогобюро-512 больше не существовало.Дудко
О.В. Созидание . Глава 1. 1960. Часть 24. Александр Семенович Бакаев и Шарашка
Виктор Ильич Гладков. Родился 19 января 1911 года в Запорожье в семье служащих. С 1926 по 1930 год учился в Запорожском индустриальном техникуме, потом — в заочном индустриальном институте, учебу в котором завершил в год начала Великой Отечественной войны. В 1941 году Виктор с двумя железнодорожниками пробирался из Харькова в Запорожье. Ему нужно было забрать жену с годовалым сыном и родителей. Их заметили немцы (фронт был близко), посадили в машину, довезли до какого-то сарая и заперли. За ночь они сделали подкоп, утром вылезли – никого. Добрались до Ульяновска. Виктору бы промолчать о плене, но не сдержался, рассказал. Через некоторое время подходят двое: «Вы арестованы». В постановлении на арест Гладкова В.И. говорилось, «что он среди окружающих лиц проводит антисоветскую, провокационную и пораженческую агитацию, доказывает, что германские захватчики не издеваются над мирным населением, что немецкая армия сильнее Красной армии, а германское командование более талантливо. Высказывает настроения, что устав Коммунистической партии требует ревизии, обосновывая это тем, что если бы на фронтах объявили крестьянам, что земля их, тогда была бы обеспечена победа, что существующий строй в СССР требует реформы». 9 октября 1942 года ему предъявили обвинение. Его текст страшнее, чем обвинение при аресте. Камера три шага к окну, три шага к двери. Несколько месяцев не давали спать, редкую ночь не гоняли на допросы. Организм ослабел, да еще сосед по камере, бывший дипломат Виктор Шентяпин посоветовал признать обвинение. Судил военный трибунал войск НКВД Приволжского округа из трех человек: «Подтверждаете обвинение?» «Подтверждаю». Три головы склонились и вынесли приговор, какого не ждал подсудимый — высшая мера наказания, расстрел. Камера смертников. От скудной еды и нервного напряжения Виктор ослаб. Кончались 45-е сутки пребывания в камере смертников. Первый раз повели в баню, там он потерял сознание, упал. И сквозь мутное возвращающее сознание услышал: «Гладков! В канцелярию!» Военная коллегия Верховного суда СССР заменила высшую меру наказания на десять лет лишения свободы с поражением в правах на пять лет. Далее этап — Ульяновск, Челябинск. В Челябинске посадили в цех за конструкторскую работу. Услышал, что в Бутырской тюрьме в Москве комплектуют бригаду специалистов. А вскоре вызов на Лубянку, а еще через три-четыре недели доставили к месту работы — в пос. Дзержинский Люберецкого района, на завод 512 НКБ.
Борис Ильич Пашков. Осужден в 1938 году по 58-й статье на десять лет. Во время заключения работал в Особом бюро завода № 512. В 1946-м судимость снята, досрочно освобожден. После освобождения остался в НИИ-125.
Федор Михайлович Хритинин. С 1938 года отбывал заключение в ОТБ НКВД Москвы, затем в Особом бюро завода № 512.
Виктор Матвеевич Леонов. В 1936 году был осужден по 58-й статье. В 1942-м отправлен в Коми АССР, где заболел туберкулезом. В 1943 году переведен в поселок им. Дзержинского на завод 512 НКБ.
Николай Андреевич Волков. В 1938 году был осужден по 58-й статье на десять лет. В заключении работал в Особом техническом бюро на заводе № 40, а с 1943-го — в ОТБ завода № 512 НКБ.
Алексей Эмильевич Спориус. С 1929 по 1937 год работал на заводе № 40. В 1937-м осужден по 58-й статье. В заключении работал главным конструктором ОТБ-98. В 1943 году освобожден и реабилитирован.
Семен Антипович Ильюшенко. В книге Громцева (см. источники) упомянут среди заключенных работников, но, согласно справке, составленной Л. Скоробогатовой, С.А. Илюшенков с 1938 по 1946 год служил в Главном артиллерийском управлении. В 1946-м уволен в запас, в том же году был принят в НИИ-125 на должность начальника отдела.
Биографические сведения и портреты — Людмила Скоробогатова. «Реквием ОТБ 512. Памяти сотрудников Особого технического бюро завода № 512 Наркомата боеприпасов» // Угрешские вести. 5 ноября 2015 г., № 43.
В ОТБ также работали заключенные А.И. Сухов, Г.Н. Фетисов и В.Г. Парфенов. Руководил бюро досрочно освобожденный из заключения А.С. Бакаев. Кроме заключенных, в бюро работали вольнонаемные В.И. Карькина, К.И. Хазова, переведенные с Пермского завода № 98.
После того как в 1946 году было закрыто ОТБ-12, в октябре 1947 года на заводе был создан Научно-исследовательский институт реактивных порохов (НИИ-125). С этого времени заводской лагерь подчиняется отдельному лагерному пункту (ОЛП) № 10. Согласно справке 1952 года, в которой описано лагерное отделение № 10 (бывший ОЛП-10), оно образовано распоряжением МВД от 4 декабря 1945 года и распоряжением ГУЛАГа от 29 октября 1946 года. Партийная история ОЛП-10 начинается в Косине, где был организован лагерь при совхозе «Поля орошения». Его начальником был тов. Калинин.
В конце 1946 года лагерная партийная ячейка, в которую входила администрация, переехала в поселок им. Дзержинского. С переездом, видимо, связано повторное распоряжение ГУЛАГа об образовании лагеря. «Лагучасток Косино» был ликвидирован к концу 1947 года.
В январе 1948 года лейтенант Калинин, ставший начальником ОЛП-10, докладывал о том, что для «улучшения условий работы охраны» на «лагучасток завода 512» завезли топливо и отремонтировали там помещения ВСО (военной стрелковой охраны).
После января 1948 года завод на партийных собраниях не упоминали — скорее всего, вследствие установленного в НИИ режима секретности. Но заводской лагерь продолжает существовать. В 1950 году он называлтся Центральным лагерным участком ОЛП-10. В этом лагере была открыта партийная школа, куда не могли попасть «сотрудники 3-го участка», поскольку они не были «обеспечены транспортом для посещения политзанятий на центральном участке». Предположительно, школа находилась в лагере при заводе, поскольку в 1948 году начальник лагеря Николай Степанович Калинин, вступая в партию, сообщал: «Посещаю партшколу з-да 512».
То, что «Центральный лагучасток» находился в 1950 году при бывшем заводе № 512, косвенно подтверждает отчет партячейки, в котором упомянут тов. Евсеев, который «активно проводил политмассовую работу в доме 20, выделенном от избирательного участка пос. Дзержинского». В это время вступивший в партию Н.С. Калинин «на собраниях не бывает» и, видимо, попустительствует нарушению режима, поскольку, как указывал секретарь партячейки Иван Иванович Пронин, «отдельные стрелки как Зайцева, Белоус передают своих детей в зону заключенных для присмотра». Но отмеченные упущения, очевидно, не имели последствий, что позволило И.И. Пронину сообщить собравшимся, что «подразделению присвоено звание образцового исправительно-трудового учреждения».
Партячейка ОЛП-10 в 1948 году организовала партгруппы на лагерных участках «Люблино» и «Песчаный карьер». Участок «Люблино», видимо, находился на Литейномеханическом заводе им. Кагановича, который до закрытия в 2014 году назывался Люблинским литейномеханическим. Лагерь при этом заводе с 1945 года подчинялся Управлению по делам военнопленных и интернированных. Номер этого лагеря несколько раз менялся. Он был лагерным отделением № 10 Управления лагерей Московской области, затем отделением № 1 и № 19 Люблинского лагеря № 467, после чего снова стал подчиняться Управлению лагерей Московской области под номером 55. Вероятно, после передачи лагерей Управления военнопленных в ГУЛАГ он был переименован в лагучасток ОЛП-10. Расформирован лагерь был 26 декабря 1949 года. В разное время он вмещал 500, 2200 и 3000 заключенных.
В списке лагерей Люблинского лагеря № 467 Управления по делам военнопленных в 1947 году числится лагерное отделение № 2, рассчитанное на 250 человек. Местом работы заключенных этого лагеря был «Карьер автозавода им. Сталина», который, предположительно, находился в Дзержинском. Он сохранился в названии улицы — Карьер ЗИЛ.
В декабре 1950 года на собрании ячейки ее секретарь тов. Пронин вспоминал, что «принято чрезвычайно плохое наследство лагучастка «Болятино» (так)». Он также назывался «лагучастком № 3», его сотрудники не могли добраться до партшколы. Сегодняшнее название Балятино – поселок Октябрьский. В 1951 году лагерь в Балятино был рассчитан на 450 заключенных. 15 мая в нем жили 382 человека. Сведений о том, где они работали — на стройке или на суконной фабрике — нет. В 1950 году лагерю в поселке им. Дзержинского снова подчиняется лагерь в Косине.
В 1948 году в
Завод в Капотне. 1948 г. Фото:
В 1948 году на участке «завод Крекинг» были отремонтированы казармы ВСО (военной стрелковой охраны), а в декабре 1950 года партячейка ОЛП рапортовала о том, что «выправлена работа лагучастка Крекинг».
К 1951 году лагерь в Капотне был рассчитан на 625 человек. 15 мая этого года в нем находилось 564 заключенных. Лагерь в поселке им. Дзержинского тогда, видимо, был расформирован, поскольку в списке лагерей у ОЛП-10 указаны только упомянутые участки: № 2 — «завод 413» и № 3 — «Балятино».
К 1952 году ОЛП-10 был переименован в лагерное отделение с тем же номером. Отделение состояло из одного лагеря, который находился на окраине Капотни в семи километрах от станции Люберцы и в 300 метров от поселка, в котором, как указано в лагерной справке, жила охрана. Кроме того, охранники жили в поселке им. Дзержинского в трех километрах от лагеря.
На Генеральном плане Москвы 1952 года четыре крупные деревянные постройки и несколько мелких, огороженные деревянным забором, отмечены там, где сейчас находится дом № 54с3 по улице Верхние Поля.
Лагерь занимал полтора гектара, окруженных дощатым 3,5-метровым забором «с предзонником из колючей проволоки» длиной 505 метров. Заключенные жили в четырёх каркасно-засыпных бараках. Два из них принадлежали «заводу Крекинг», два — совхозу «Белая дача». Сообщалось, что «баня используется городская, дезкамера тоже».
Рассчитан лагерь в Капотне был на 650 человек. В конце апреля — начале мая 1952 года в нем содержались 229 мужчин и 388 женщин. Работали заключенные на предприятиях, которым принадлежали бараки, — на нефтеперерабатывающем заводе и в совхозе «Белая Дача». Кроме того, заключенных отправляли на «предприятие п/я 14 мин с/хоз машиностроения» — такое название носил в это время завод им. Ухтомского в Люберцах.
Начальником лагеря оставался тов. Калинин (ст. лейтенант).
13 апреля 1953 года вышел приказ о ликвидации лагеря.
У Курьянстроя, лагерного управления, строившего Курьяновские очистные сооружения, в это время здесь тоже был лагерь. Лагпункт «Белая дача» лагерного отделения № 3 (ст. Перерва) находился в 10 километрах от станции Люберцы и в 13 километрах «по проселочной дороге» от лагерного управления на станции Перерва. Палаточный лагерь на 300 человек был огражден деревянным забором. 1 марта 1952 года в нем жили 318 мужчин, работавшие на стройке в восьмистах метрах от лагеря. Начальником лагеря был старший лейтенант Синицын.
В конце 1953 года начальник Управления исправительно-трудовых лагерей С.Я. Сазонов сообщал начальнику ГУЛАГа И.И. Долгих, что «Управление ИТК по МО располагает наличием свободных контингентов заключенных женщин, не подлежащих этапированию в дальние лагеря» и просил организовать лагерь «при строительстве 352 Главпромстроя Мин. среднего машиностроения в поселке им. Дзержинского <…> Необходимые жилые, комунально-бытовые и санитарные помещения заключ. и вохр. хозорганизациями предоставляются».
К этому времени единственным заводом в Дзержинском был бывший Станкомоторостроительный завод на Советской улице (завод № 512 в производственных сводках Ухтомского района с 1948 года назывался НИИ-125). И.И. Долгих на просьбе Сазонова расписался «не возражаю», но был ли открыт лагерь — неизвестно. В списке мест заключения, составленном прокуратурой в марте 1954 года, лагерь в Дзержинском не указан.