Адрес: г. Москва, Большая Ордынка ул., д. 17
Производственный лагерь с организованной портновской пошивочной мастерской. Открыт 1 июня 1920 года. Контингент: «квалифицированные заключенные и ученики по признакам хозяйствующих там мастерских», а также военнопленные. В
Большая Ордынка, 17. Фото:
Ордынский лагерь был организован 1 июня 1920 года (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 2а. Л. 18) по адресу Большая Ордынка, 17 и находился в ведомстве Московского управления принудительных работ. Ни концентрационным, ни «принудительных работ» не назывался. Назначался для женщин. С 30 ноября по 5 декабря 1922 года Ордынский переходный исправительно-трудовой дом / ордынский исправдом. С 5 декабря 1922 до 31 марта 1923 года – Ордынская трудовая / Ремесленная / ремесленно-трудовая колония. С 31 марта по 30 августа 1923 года Отделение Ивановского переходного исправительно-трудового дома (см. Ивановский). В отличие от других колоний – отделений исправительно-трудовых домов Ордынское отделение отдельного названия ни формально, ни в обиходе не имело. С 1 сентября 1923 года – 2-е Женское* отделение Новоспасского исправдома (см. Новоспасский). Закрыто в конце декабря 1923 года. Числится в списках до 2 января 1924 года. *1-е отделение – Мужское.¶
Лагерь вел активную хозяйственную деятельность — при нем содержалась портновская мастерская почти на 40 машин. Принимали заказы обмундировочная, закройная, пошивочная мастерские. В документе начала
Схема Ордынского концлагеря. 1921 г. ГАРФ. Ф. Р-4042. Оп. 1а. Д. 6. Л. 41
Больничный околодок был рассчитан на 30 коек (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 32. Л. 137), лагерная библиотека, пополнявшаяся за счет книг политического Красного Креста и Московского управления лагерей, состояла из 500 книг (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 7. Л. 1). В специальном запросе на получение учебных пособий упоминается школа грамоты Ордынского лагеря (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 1б. Л. 92).
Численность заключенных в лагере колебалась от 300 до 400 человек — «исключительно квалифицированные заключенные и ученики по признакам хозяйствующих там мастерских» (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 2а. Л. 77), но были и отдельные специальные категории — военнопленные поляки и латыши.
В списке личного состава сотрудников лагеря на 25 ноября 1920 года (ГАРФ. Ф. Р
Известны следующие имена комендантов лагеря: М.М. Тувим (не позднее ноября 1920 года и до
Из
Квартирный вопрос сотрудников лагеря характеризует следующее заявление:
Коменданту Ордынского лагеря
от
Широкого Федора Фадеевича, отбывающего принудработу без лишения свободы
Заявление
Будучи переведен на принудительную работу без лишения свободы, я получил назначение работать во вверенном вам лагере. Не имея в Москве родственников, я лишен возможности найти здесь квартиру, поэтому обращаюсь к вам с просьбой об отводе мне помещения в Ордынском лагере.
28 июля 1922
Право на предоставление свидания:
РСФСР
НКЮ
Центр исправительно-трудовой отдел
12 сент 1922
Москва Поварская 9
В мос упра принуд работ
Заключенной в Ордынском лагере гр. К. может быть предоставлено свидание с содержащимся в Сокольнической тюрьме ея мужем, при условии если она из лагеря будет отправлена для этой цели с конвоем в Сокольническую тюрьму.
Муж ея для свидания в лагерь направлен быть не может.
Варлам Шаламов встречался с Анной Ахматовой всего один раз — в 1965 году, на квартире у писателя Виктора Ардова и его жены — актрисы Нины Ольшевской. В этой квартире Ахматова жила во время своих приездов в Москву с 1934 по 1966 год. Разговор не получился, и Шаламов потом сатирически описывал эту встречу. Но ему было важно не столько поговорить с Ахматовой, сколько увидеть своими глазами поэта, который в его личной «табели о ранках» принадлежал к «высшему ряду русской лирики ХХ века» наряду с Анненским, Пастернаком, Мандельштамом. Эта личная связь, непосредственное общение с традицией — с живыми буддами, как он говорил, — была для Шаламова всегда крайне важна, что чувствуется и в стихотворении, написанном после смерти Анны Андреевны.
Шаламов об Анне Ахматовой:
Самым важным в наследстве Ахматовой, в личности Ахматовой, в жизненном явлении, нaзываемом «Ахматова», в единстве человека и его дела: стихах, жизни?
Это — великий нравственный пример верности своим поэтическим идеалам, своим художественным принципам. Защищая эти принципы, как жизнь, как быт, Анна Андреевна много пережила, много приняла горя, не выпуская своего поэтического знамени, держала себя в высшей степени достойно. Премия Таормины, посещение Италии через полвека («последний раз я была в Италии в 1912 году», — говорила Анна Андреевна), оксфордское чествование, мантия доктора наук — все это ведь события последнихдвух-треx лет «Бега времени».
Я расскажу вам один эпизод из жизни Анны Андреевны. Несколько лет назад на одном из своих приемов (а ее суетность, потребность в болельщиках хорошо известны) на ней лопнуло платье, шерстяное, старое платье, которое Анна Андреевна носила c десятых годов, c «Бродячей собаки», со времени «Четок». Платье это пришло в ветхость и лопнуло на одном из приемов, и гости зашивали это платье на Анне Андреевне. Другого не было у нее, да и приема не хотелось прерывать. Так вот, это лопнувшее шерстяное платье в тысячу раз дорожекакой-нибудь почетной мантии доктора наук, которую набрасывали на плечи Анне Андреевне в Оксфорде. Это лопнувшее шерстяное платье в тысячу раз почетнее оксфордской мантии, в тысячу раз больше к лицу Анне Андреевне.