Адрес: г. Москва, ул. Большая Дмитровка, д. 1
Дом, построенный
С Домом Союзов связаны два периода из жизни Шаламова; после возвращения из Вишерских лагерей, именно в этом доме Шаламов найдет работу в профсоюзных журналах.
Дом Союзов. 1930 г. Фото:
В библиотеку я записался в Ленинскую — Румянцевскую, кроме того, гораздо удобнее оказалась читальня МОСПС в Доме союзов. Вот в этой библиотеке, в ее читальном зале, я и провел весь 26-й год. День в день. Модестов — известный русский статистик — заведовал тогда этой читальней. Там был и домашний абонемент. Видя такое мое прилежание, он дал разрешение давать мне книги домой из спецфонда. Это был не то что спецфонд, а просто полки, где ставили книги, снятые с выдачи по циркулярам Наркомпроса: по черным спискам (как в Ватикане)...
Там, с этих полок, я и прочел «Новый мир» с «Повестью непогашенной луны» Пильняка, «Белую гвардию» Булгакова в журнале «Россия», «Ленин» Маяковского — поэма «Ленин» стояла на этих ссыльных полках года три.
В этой же библиотеке, уже после моего первого срока, в 30-е годы я был консультантом по художественной литературе — по прозе и могу вас заверить, что самотечный поток никогда и нигде не ослабевал.
При первой самопроверке выяснилась страшная, даже катастрофическая вещь. Выяснилось, что я вовсе не знаю школьных программ. И если по гуманитарным наукам кое-что хоть складывалось в какие-то очертания, то в математике и физике даже и очертаний не было, были просто провалы, черные пустоты, называемые также белыми пятнами. Прыжок, который я собирался сделать, не имел твердого основания для разбега. Это меня напугало. Трехлетний перерыв в образовании грозил уничтожить все надежды, все планы.
Притом я убедился, что никакого рабочего духа в мою психологию не попало после этих лет, абсолютно ненужных, на кожевенном заводе. То ли именно мне не нужна была такая школа, то ли сам полукустарный заводик не обеспечивал духовных кондиций, необходимых для переделки человека, — не знаю. Я чувствовал только потерянное время, угрожающее изломать навек мою жизнь, уже вошедшую в чтении, в лекциях в духовную жизнь страны и столетия. Интересы, понимание, хоть и детское, явились у меня в те дни в читальном зале МОСПС.Варлам Шаламов. Курсы подготовки в вуз
Дом союзов. 1929 г. Фото:
После первого срока Шаламов возвращается в Москву в 1932 году. Вскоре он находит работу в профсоюзных журналах, редакции которых располагались в Доме Союзов. Шаламов под псевдонимом А. Вестен и под своей фамилией публикует массу различных «производственных очерков» в журналах «За ударничество», «За промышленные кадры», «Фронт науки и техники», «Колхозник», «Прожектор».
Среди них в 1934 году появился текст «Наука и художественная литература», в котором был сформулирован ряд принципов, позднее нашедших свое воплощение в «Колымских рассказах» и поздних литературных манифестах Шаламова, например в эссе «О прозе».
О своей журналистской работе Шаламов позднее отзывался очень резко:
Вернулся в Москву в 1932 году и крепко стоял на «всех четырех лапах».
Стал работать в журналах, писать, перестал замечать время, научился отличать в собственных стихах свое и чужое. Каленым железом старался все чужое вытравить.
Думал над рассказом, над его возможностями и формой. Научился, как казалось мне, понимать, зачем нужен дождь в рассказе «Мадмуазель Фифи» Мопассана.
Написал 150 сюжетов рассказов, неиспользованных еще.
Написал 200 стихотворений. В трех тетрадях их берег. Увы, жена тогдашняя моя мало понимала в стихах и рассказах и сберегла напечатанное и не сберегла написанное, пока я был на Колыме.
Работал в газете, в журналах, написал много очерков, статей.
И очень хорошо понял, что для писателя, для поэта работа в газете — худшее из занятий. Это не разные уровни общего литературного дела. Это — разные миры. Журналист, газетный работник — это помощник своих хозяев. Писатели же — судьи времени. Лучше быть продавцом магазинным или газетным киоскером, чем в газете работать, лучше быть следователем, доктором, учителем, только не газетным работником.
Художественное изображение событий — это суд, который творит писатель над миром, который окружает его. Писатель всесилен — мертвецы поднимаются из могил и живут.Шаламов В.Т. Моя жизнь – несколько моих жизней
В 1928 году, уже незадолго до своего ареста, Шаламов стал свидетелем одного из первых показательных процессов сталинской эпохи — Шахтинского дела. В письме к
Уголовное дело об изнасиловании студентки литкурсов Исламовой, знаменитое «дело трех поэтов» — Анохина, Аврущенко и Альтшуллера — потрясало Москву. Переулки вокруг Московского нарсуда, где это дело слушалось, были полны народом — разве только приезд Дугласа Фербенкса и Мери Пикфорд собирал толпу больше. Колонный зал Дома союзов, где в эти же дни шел «Шахтинский» процесс — пустовал. Никто не заметил зловещей значительности суда над донецкими инженерами.
Из письма к
Л.И. Скорино
Еще позднее Шаламов сделал вывод о различии судеб технической и гуманитарной интеллигенции, основываясь в том числе и на своем впечатлении от «Шахтинского дела».
Долг писателя — героизация именно судеб интеллигентов, писателей, поэтов. Они имеют на это право несравненно большее, чем
какие-либо другие «прослойки» общества. (Не следует думать, что другие прослойки этого права не имеют.) Дело в степени, в сравнении, в нравственном долге общества. Противопоставление судеб гуманитарной и технической интеллигенции тут неизбежно — слишком велика разница «ущерба». Хорошо Вам известные приключения господина Рамзина, который позволил себе принять участие в известной комедии — с орденоносным«хеппи-эндом» и ведром прописной морали, вылитой по этому поводу на головы зрителей и слушателей, — это единственный пример «ужасного», «крайнего» наказания «вольнодумного» представителя мира науки и техники. Все другие отделывались еще легче (шахтинцыи т.д. ).
Судебный процесс по делу контрреволюционного «Союза инженерных организаций» («Промышленной партии») проходил в Колонном зале Дома Союзов в Москве с 25 ноября по 7 декабря 1930 года.
Состав суда: Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР. Председатель —
Государственные обвинители: прокурор РСФСР
Адвокаты: члены московской областной коллегии защитников
Обвиняемые: 8 человек, в числе которых Леонид Константинович Рамзин, 1887 г.р., профессор МВТУ, директор Теплотехнического института; Иван Андреевич Калинников, 1874 г.р., заместитель председателя производственного сектора Госплана, профессор
Суть обвинения: руководители и члены «Промпартии» обвинялись в организации вредительства с целью вызвать общий хозяйственный кризис в стране и тем самым облегчить условия для иностранной военной интервенции, в шпионской и диверсионной работе по заданиям французского Генерального штаба и «Торгпрома», а также в разложении Красной армии. Все обвиняемые подтвердили в суде свои признательные показания, данные в ходе следствия.
Приговор: Рамзина, Калинникова, Ларичева, Федотова и Чарновского приговорили к расстрелу, остальных — к 10 годам лишения свободы. По постановлению Президиума ЦИК СССР расстрел был заменен
Открытый судебный процесс над бывшими меньшевиками, якобы сплотившимися в некую подпольную организацию для ведения подрывной деятельности против советской власти. Дело слушалось в Колонном зале Дома Союзов в Москве с 1 по 9 марта 1931 года.
Состав суда: специальное судебное присутствие Верховного суда СССР под председательством
Обвиняемые: на скамье подсудимых оказались 14 человек из числа бывших меньшевиков (трое из них никогда не состояли в рядах этой партии, а остальные вышли из нее еще в начале
Обвинение: государственный обвинитель Н. Крыленко, подводя итоги судебного следствия, констатировал: «В своих исторических диссертациях обвиняемые в достаточной мере вскрыли всю мелкобуржуазную природу меньшевизма и сами дали оценку своей контрреволюционной работе». Все участники процесса были осуждены на 5 и 10 лет лишения свободы с поражением в правах.
Всего к ответственности по этому делу были привлечены 122 человека, часть из которых была арестована и осуждена ранее, судьба остальных решалась «тройками» и Коллегией ОГПУ.
Судебный процесс над членами Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков) в Колонном зале Дома Союзов. Москва (1931). Фото: wikipedia.org
Процесс Антисоветского объединенного
Обвиняемые и обвинение. 16 подсудимых обвинялись в том, что, в соответствии с директивой
Приговор. Все 16 подсудимых были признаны виновными, 24 августа 1936 года их приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. 25 августа 1936 года приговор привели в исполнение. В 1988 году приговор был отменен, а все осужденные реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления.
Портреты Каменева, Зиновьева, Троцкого, Юрий Анненков. Юрий Анненков. Фото:
Процесс Параллельного антисоветского троцкистского центра — показательный суд над группой бывших руководителей партии, в прошлом активных участников оппозиции. Дело слушалось в Военной коллегии Верховного суда СССР c 23 по 30 января 1937 года.
Обвинение. По указанию
- вступил в сношение с представителями некоторых иностранных государств в целях организации совместной борьбы против Советского Союза;
- систематически занимался шпионажем в пользу этих государств, снабжая иностранные разведки секретными сведениями важнейшего государственного значения;
- организовывал и совершал на некоторых предприятиях и железнодорожном транспорте ряд вредительских и диверсионных актов
- подготовлял ряд террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства.
Основными обвиняемыми были Г.Л. Пятаков, К.Б. Радек, Л.П. Серебряков, Г.Я. Сокольников. Активное участие в деятельности этого центра принимали остальные обвиняемые.
Приговор. 30 января 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР признала всех 17 подсудимых виновными. К смертной казни были приговорены 13 человек, в том числе Г.Л. Пятаков и Л.П. Серебряков. Радека, Сокольникова и
В 1963–1988 годы все осужденные были реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления.
22 января 1937 г.
169 — О процессе по делу Пятакова, Радека, Сокольникова. Серебрякова и др.
1) В печати именовать процесс: «Процесс антисоветского троцкистского центра».
2) Исключить из числа свидетелей Штиклинга и Леоненко.
3) Начать процесс23-го января 1937 г. в 12 часов дня.
4) Утвердить следующий состав суда:
Председательствующий: Председатель Военной Коллегии Верховного Суда СССР — тов. Ульрих;
Члены суда: заместитель Председателя Военной Коллегии Верховного Суда СССР — тов. Матулевич И.О. и член Военной Коллегии Верховного Суда СССР — тов. Рычков Н.М.
5) Процесс вести в Октябрьском зале Дома Союзов.
6) Допустить послов иностранных государств, или их заменяющих, если последние изъявят желание присутствовать на процессе.
7) Допустить на процесс иностранных корреспондентов буржуазной и коммунистической печати.
8) Допустить на процесс корреспондентов от следующих газет: «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «За индустриализацию», «Красная Звезда», «Гудок», «Крестьянская газета», «Ленинградская правда», «Коммунист», «Заря Востока», «Уральский рабочий», «Звезда», «Советская Сибирь», «Горьковская коммуна», «Молот», «Бакинский рабочий», «Дейтше Централь Цайтунг», «Журналь де Моску», «Москау Дейли Ньюс».
9) Вызвать в качестве свидетелей на процесс: Штейна, Бухарцева, Ромма, Логинова и Тамма.
10) Вызвать на процесс следующих экспертов:инженера-геолога Лекус по Кузбассу;
председателяследственно-экспертной комиссии —инженера-технолога Покровского по Кемеровскому химическому комбинату.
11) Установить следующий порядок допроса обвиняемых на процессе: Пятаков, Радек, Сокольников, Серебряков, Дробнис, Муралов, Богуславский, Норкин, Шестов, Строилов, Лившиц, Князев, Турок, Ратайчак, Граше, Пущин, Арнольд.
12) Принять предложение тов. Таля о порядке освещения процесса в печати (см. приложение).
13) Допустить в зал заседания для присутствия на процессе по специальным пропускам представителей рабочих, колхозников и интеллигенцию от разных областей Советского Союза.
Персональный состав присутствующих определить т.т. Андрееву и Ежову.
14) Не возражать против присутствия на процессе иностранных писателей Фейхтвангера и Андерсена Нексе.
15) Предложить т.т. Стецкому, Талю и Вышинскому издать от имениНар-комюста полный стенографический отчет судебного процесса на французском, немецком, английском и испанском языках.Срок издания 5 дней после окончания процесса.
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 274. Л. 72–74. Подлинник. Машинопись
Процесс антисоветского
Обвиняемые: 21 человек, среди которых видные деятели партии, обвиненные в «правом уклоне» еще в
Процесс антисоветского «право-троцкистского блока» («Правда», 12 марта 1938 г.). На снимках: слева —
А.Я. Вышинский произносит речь; справа — часть зала заседания Военной коллегии Верховного суда СССР, которое проходило в Колонном (Октябрьском) зале Дома Союзов.
Обвинение: осужденные обвинялись «в измене родине, шпионаже, диверсии, терроре, вредительстве, подрыве военной мощи СССР, провокации военного нападения иностранных государств на СССР, — то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58 ч.12, 58 ч.2, 58 ч.7, 58 ч.8, 58 ч.9 и 58 ч.11 УК РСФСР». Обвинение включало в себя такие пункты:
- составление заговорщицкой группы под названием «
право-троцкистский блок», поставившей себе названные цели, а также восстановление капитализма и отторжение от СССР союзных республик и Приморья; - связь с иностранными разведками, в частности, с
немецко-фашистской (непосредственно или черезЛ.Д. Троцкого ), подготовка вооружённой агрессии против СССР, получение помощи от иностранных правительств и антисоветской и троцкистской эмиграции; - целенаправленное вредительство на производстве и в сельском хозяйстве;
- организация кулацких восстаний в тылу Красной Армии в случае будущей войны;
- убийства деятелей советского государства:
С.М. Кирова ,В.Р. Менжинского ,В.В. Куйбышева . - убийство Максима Горького и его сына
М.А. Пешкова . - покушение на Ленина в 1918 году, подготовка покушений на Сталина и
Н.И. Ежова .
Кроме того, Бухарин обвинялся в организации заговора против Советского правительства в 1918 году, чтобы «сорвать Брестский мир, свергнуть Советское правительство, арестовать и убить
Защита: Левина защищал член Московской коллегии защитников
Приговоры: суд счёл вину всех обвиняемых доказанной и приговорил 18 подсудимых из 21 к высшей мере наказания — расстрелу. Плетнёв, «как не принимавший непосредственно активного участия в умерщвлении т.т.
Отмена приговора: «Военная коллегия Верховного Суда СССР в нарушение закона в приговоре по данному делу не привела конкретных доказательств виновности. <…> Признание обвиняемым вины, не имеют заранее установленной силы и могут быть положены в основу обвинительного приговора лишь при подтверждении совокупностью других фактических данных. По данному же делу показания обвиняемых не могли быть положены судом в основу приговора потому, что они противоречивы, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и получены в результате грубых нарушений законности в процессе предварительного следствия и судебного разбирательства. <…> Было установлено, что протоколы допросов фальсифицировались, <…> к делу приобщались заранее составленные протоколы допросов с „признанием“ обвиняемыми своей вины. Самооговор же достигался путем обмана, шантажа, психического и физического насилия. <…> Судебное разбирательство по данному делу было проведено с грубыми нарушениями закона, <…> с явным обвинительным уклоном. Подсудимым разрешалось только отвечать на вопросы государственного обвинителя. <…> В связи с грубыми нарушениями закона на предварительном следствии и в процессе судебного разбирательства показания обвиняемых не могут быть положены в основу вывода об их виновности. Других же достоверных доказательств совершения ими особо опасных государственных преступлений в деле не содержится» (из Постановления Пленума Верховного суда СССР от 4 февраля 1988 года).
См. также документы, письма и переписку по процессу: Процесс Бухарина. 1938 г.: Сборник документов. М.: МФД, 2013.
Показательные политические процессы сопровождались освещением в печати и кино: нарезку кадров из зала суда показывали в кинотеатрах. Повсеместно устраивались народные митинги в поддержу приговоров.
Отголоски фарсовых процессов остались не только в подборках газет, в кадрах кино- и фотохроники, но и в культурной памяти советских граждан вплоть до Перестройки.
В эпизоде «Музей истории» из фильма «Город Зеро» (1988) Карена Шахназарова приводится стихотворение Николая Панова (он же — писатель-фантаст Дир Туманный), написанное по следам Третьего Московского процесса и напечатанное в журнале «Огонек» в марте 1938 года.
Академия наук СССР стала одной из организаций, принявших самое активное участие в торжествах по случаю 70-тилетнего юбилея Сталина.
За неделю до 21 декабря президент академии Сергей Вавилов послал Сталину – к тому времени уже десять лет бывшему почетным академиком, – извещение, в котором информировал о намеченной на 22–24 декабря сессии общего собрания Академии наук СССР, посвященной 70-летию вождя (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1378. Л 30–31).
Академики Сергей Вавилов и Александр Топчиев, Иван Виноградов и Трофим Лысенко, Евгений Чудаков и Александр Терпигорев, а также многие другие участники сессии собрались в Колонном зале Дома союзов, чтобы прочесть и выслушать доклады, подчеркивающие организующую и вдохновляющую роль Сталина в создании и развитии наук в СССР.
Как важное культурное событие сессию освещал журнал «Огонек». Уже первые строки статьи ориентировали, в каком ключе следует воспринимать не только юбилей вождя, но и его отношения с советскими учеными:
С юношеской взволнованностью поднялись с мест участники сессии – прославленные ученые, чтобы выслушать текст приветствия И. В. Сталину, прочитанного старейшим академиком Н. Д. Зелинским. С исключительным единодушием и подъемом приняли это приветствие виднейшие советские ученые. Около 50 докладов были прочитаны на сталинской сессии Академии наук. Они охватили все важнейшие отрасли современного знания, и каждая отмечена могучим влиянием всеобъемлющего гения И. В. Сталина.
«Огонек», 1950, № 1
Вступительное слово академика Вавилова всячески подчеркивало гениальность учителя и друга трудящихся в деле развития советской науки. Сталину в этой вступительной речи приписывались необыкновенные ум и предусмотрительность:
Решающе велико значение товарища Сталина для роста всех наук в нашей стране. Заботами Сталина советская наука необычайно развилась во всех областях, образовав непрерывный фронт для изучения природы и общества и для изменения их. То, что давно было достигнуто в марксистской науке о развитии общества — постоянная связь с революционной практикой, — в сталинскую эпоху распространяется на всю передовую науку — на естествознание, на технику, на все гуманитарные науки. Наука стала важным государственным делом.
АРАН. Ф. 596. Оп. 1. Д. 225. Л. 6
Под последовавшие за этим бурные овации академики избрали в почетный президиум сессии все Политбюро во главе со Сталиным (на заседании не присутствовавшим). Самого юбиляра было решено назначить почетным председателем. Вступительная часть завершилась исполнением государственного гимна СССР. К слову, среди докладчиков был и академик Трофим Лысенко – его соперничество с Николаем Вавиловым, братом президента академии, часто называют причиной сфабрикованного по ложному обвинению уголовного дела. Николай Вавилов провел под следствием три года и умер от истощения в саратовской тюрьме в 1943-м.
В течение трех дней в Колонном зале превозносили заслуги Сталина в судьбе разных научных направлений. Некоторые доклады, как, например Андрея Вышинского, были посвящены общему учению Сталина о государстве. «Товарищ Сталин, – говорилось в этом докладе, – показал великое всемирно-историческое значение Советов как основного организационного рычага, вплотную подводящего миллионные массы трудящихся к победе диктатуры пролетариата» («Вестник РАН», 1950, № 1).
Другие докладчики заверяли, что слова вождя изменили их восприятие мира и собственной области знания:
Указания И. В. Сталина всегда служили и служат могучим рычагом в развитии исторической мысли. Товарищем Сталиным дана общая схема развития производительных сил человечества. Им с исчерпывающей ясностью определена роль идей, особенно передовых идей, в общественном развитии. Им охарактеризованы важнейшие эпохи и деятели отечественной истории, как и истории всемирной. Товарищем Сталиным раскрыты закономерности развития советского общества, его движущие силы, источники великой победы советского народа в Отечественной войне. Сталинский анализ общего кризиса капитализма, коренных изменений в соотношении сил на мировой арене, развития международного революционного и коммунистического движения, хода национально-освободительной борьбы в колониях — ключ к пониманию новейшей истории стран Запада и Востока.
«Вестник РАН», 1950, № 1
Подобные заверения звучали и в докладах представителей точных и естественных наук:
«И. В. Сталин с гениальной прозорливостью поддержал Мичурина и его работы по преобразованию плодоводства. Товарищ Сталин видел и знал научную и практическую значимость мичуринских установок для биологической и сельскохозяйственной науки. Теперь всем биологам Советского Союза и прогрессивным биологам других стран ясно, что мичуринские установки в биологии — единственно правильные установки» («Вестник РАН», 1950, №1, с.46); «Выросла и расцвела в годы сталинских пятилеток советская химическая наука, руководствующаяся в своем развитии указаниями партии большевиков, правительства Советского Союза и вождя советского народа И. В. Сталина» («Вестник РАН», 1950, № 1).