Адрес: г. Москва, Тверской бульвар, д. 18
Московский губернский суд появился в результате судебной реформы 1922–1923 годов. Мосгубсуд разместился в здании Московского ревтрибунала и принял его дела. Кроме того, гражданское отделение суда въехало на Берсеневскую набережную, д. 24, а на Большой Лубянке, д. 18, разместилась камера губсуда по охране труда. Следственная часть вместе с губернским прокурором — в Столешниковом переулке, д. 3.
Тверской бульвар, д. 18. Особняк Смирнова. Фото: vladimirdar
В
Тем не менее, были введены в действие первые советские кодексы — Уголовный, Гражданский и
Московский губсуд, начавший функционировать 1 февраля 1923 года, был преобразован из Совета нарсудей, в его состав вошли также многие члены упраздненного Московского ревтрибунала.
Как и прежде, судьи в своей работе руководствовались не только декретами, но и революционной совестью и революционным сознанием. При выборе судьи во главу угла ставился опыт революционной борьбы, а не юридическое образование и знание законов. Поэтому среди судейских работников было много рабочих и крестьян. Данные об образовании замалчивались, так как в основной массе эти люди вообще не имели образования.
Губернский суд состоял из председателя, двух заместителей (в гражданском и уголовном отделах), постоянных членов, народных заседателей, которых привлекали к участию в судебных заседаниях по первой инстанции.
В Мосгубсуде в 1923 году из 532 сотрудников было 187 судей (180 мужчин, 7 женщин). Большинство из них (169 человек, 90,4%) были членами РКП(б), 136 (72,7%) имели
В Москве было свыше 7,8 тыс. народных заседателей, более 6 тыс. из них — рабочие, которые в подавляющем большинстве не имели образования. Поэтому при Мосгубсуде были организованы специальные курсы, где читали не только юридические дисциплины (гражданский процесс, уголовный процесс, семейное право
Не имел специального образования и первый председатель Московского губернского суда Иван Алексеевич Смирнов (находился на этой должности до мая 1925 года). Он происходил из малограмотных крестьян, до революции был московским рабочим, булочником. После революции работал в ЧК и МЧК. В июле 1919 года — июле 1920 года был председателем Московского ревтрибунала, с мая 1922 года по февраль 1923 года — председателем Московского Совета народных судей. С 1932 года Смирнов занимал должность председателя Мосгорсуда. В 1938 году его обвинили в антисоветской деятельности и расстреляли 9 мая.
Сменил Смирнова Алексей Терентьевич Стельмахович, тоже не имевший специального образования. Однако в Президиуме Моссовета ценили его организаторские способности (ЦГАМО. Ф. 66. Оп. 18. Д. 399). До того, как стать председателем Мосгубсуда, Стельмахович работал в ЧК и ГПУ. В 1938 году он, как и Смирнов, был расстрелян.
В это время на первое место ставили пролетарское происхождение, а не специальную подготовку. Вот как Смирнову приходилось защищать свое ведомство перед пленумом Исполкома Московского Совета 6 июня 1924 года.
Правы ли те товарищи, которые посредством печати делают попытки доказывать, что состав нашего пролетарского суда далеко не пролетарский. <…> членов губсуда — 37 чел., нарсудей — 150 чел. Из них: членов РКП — 169 чел., беспартийных — 18 чел., рабочих — 99 чел., крестьян — 37 чел., трудовых интеллиг. — 51 чел., с высш. образ. — 23 чел., средн. — 37 чел., низшим — 122 чел., домашним — 5 чел.
Я думаю, они красноречивее всего говорят, что наш суд — рабочий суд <…>
Наша же задача в укреплении нашего пролетарского суда <…> пусть каждый рабочий, работница и крестьянин в нашей республике своим богатым жизненным опытом не только активно помогут нам бороться с нарушителями закона республики, но и помогут нам с трибуны правосудия внедрять и укреплять в сознании широчайших масс основы революционной пролетарской законности.Московский областной суд. Документы и материалы. 1923–1925 годы. С. 138–139
В 1926 году в составе народных судей было 75% рабочих, в составе членов губсуда — до 70%. Остальные — крестьяне и незначительный процент интеллигентов. 97% — члены ВКП (б), остальные — беспартийные выдвиженцы. По качеству и политической подготовке личный состав Мосгубсуда теперь стоял выше среднего по стране. У Мосгубсуда появился свой журнал «Пролетарский суд».
Иван Алексеевич Смирнов. Фото: mos-gorsud.ru
А. Т. Стельмахович с женой Г. Г. Мухиной. 1928 г. Фото: wikipedia.org
Московский губернский суд действовал в качестве судебного центра губернии и органа непосредственного надзора за деятельностью подведомственных ему народных судов; органа кассационного рассмотрения кассационных жалоб и протестов на приговоры и решения подведомственных ему нарсудов; суда первой инстанции по делам, отнесенным законом к ведению губернского суда.
Приговоры Мосгубсуда были значительно строже районных нарсудов, так как в его компетенцию входило рассмотрение наиболее тяжких преступлений — против порядка управления (26.6% от всех рассмотренных им в 1923 году), должностных (26,9%) и крупных имущественных (27,6%).
Из 1175 человек, осужденных Уголовным отделом губсуда в 1923 году, 91 человек расстрелян, 74 получили максимальный тогда десятилетний тюремный срок, 303 были осуждены условно. Из приговоров к высшей мере наказания 17,6% признаны виновными по
Мосгубсуд рассматривал такие виды преступлений, как противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий; организация и участие в бандах, вооруженных шайках; государственные преступления; преступления против порядка управления; должностные преступления; взяточничество; бесхозяйственность, заключение от имени государства убыточных договоров, неисполнение обязательств по договору; кража, совершенная во время пожара; квалифицированная кража; хищение из складов; разбой, другие имущественные преступления, прочие преступления.
На первом месте были должностные и хозяйственные преступления, далее взяточничество, бандитизм и т.д.
Деятельность уголовного отдела Мосгубсуда за первую половину 1924 года отразилась в докладе, сделанном на пленуме губсуда. С 1 января по 1 октября поступило 6530 дел. Из них 2784 (42,64%) поступило на предание суду и 3746 (57,36%) на прекращение. Главным мотивом для прекращения дела является нерозыск обвиняемого или отсутствие события преступления.
Дела первой половины 1924 года.
Имущественные преступления 1819, 36,3%,
Должностные преступления 1378, 28%,
Против жизни, здоровья 802, 16,5%,
Государственные преступления 585, 12,3%,
Хозяйственные преступления 325,
Наруш. прав нар. здор. и общ. бес. 15, 0,3%.
Наибольший процент преступников падает на возраст 18–35 лет — 69%. Мужчин среди преступников больше, чем женщин.
Меры наказания в 1924 году практически такие же, как и во второй половине 1923 года, а по отдельным преступлениям даже ниже: процент приговоренных к расстрелу и принудительным работам понизился, что объясняется в докладе уменьшением социальной опасности преступников и заменой принудительных работ — как фактически невыполнимой мерой наказания — другими видами наказания.
Уголовным отделением губсуда было осуждено 2175 человек. К расстрелу приговорен 91 осужденный, к расстрелу с заменой
Осужденные губсудом совершили следующие преступления: контрреволюционные — 53, против порядка управления — 582, должностные — 586, хозяйственные — 124, против жизни, здоровья и достоинства личности — 215, имущественные — 602, и другие — 13.
70% судебных дел было связано с самогоном (140 ст.) и лесопорубками (99 ст.).
В судебном отделении гражданского отдела Мосгубсуда число поступивших дел значительно выросло. Если на 1 июля 1923 года было 542 дела, то на 1 июля 1924 года уже 2229 дел. Это иски о содержании детей, о заработной плате, о семейных разделах, о квартирной плате, о платежах по векселям, об исполнении договоров между частными лицами и между ними и госорганами, иски кооперативов, ходатайства о признании должников несостоятельными
Вот как об этой тенденции докладывал Смирнов на пленуме Моссовета 3 февраля 1925 года:
Если в период ожесточенной борьбы за самое существование
рабоче-крестьянской власти работа народных судов была обращена на чрезвычайно узкую сферу отношений, так как тогда, в силу необходимости, на первый план были выдвинуты органы чрезвычайной репрессии, то теперь, товарищи, буквально нет явления в нашей жизни, которое не получило бы своего отражения в работе суда.
<…> 2–3 года назад мы имели в судах преимущественно уголовные преступления и чуть не единицами насчитывали гражданские дела.
Наши враги тогда утверждали, что мы создали в стране сплошную уголовщину и предрекали, что она все более будет расти и шириться. Так пусть говорят цифры! Если в 1921 году, при наличии чрезвычайных органов борьбы с уголовной преступностью мы имели только в судах г. Москвы 80 791 уголовное дело, то в 1924 году, когда этих чрезвычайных органов более не существует, мы имеем уже 52 901 уголовное дело, или, принимая за 100% поступление дел 1921 года, мы видим падение поступления уголовных дел до 65%. В то же время поступление гражданских дел возросло на 545% — с 12 244 до 78 961.
Как видоизменяются, товарищи, важнейшие группы преступлений? Когда мы в период до 1921 г. заглядывали в данные с заголовком «государственные преступления», мы видели, что там особенно ярко выделялись всякого рода дела по активной контрреволюционной деятельности и по государственным преступлениям, где открытые враги наши всякими способами сознательно стремились к подрыву советской власти. Теперь же, в 1924 году, этих преступлений мы здесь совершенно не видим. Под заголовком «контрреволюция» мы видим лишь 1,5% всех осужденных губсудом. Сюда включаются бывшие провокаторы,кое-где сохранившиеся сподвижники царской охранки да те заскорузлые обыватели, которые распространяют всякие нелепые контрреволюционные слухи. Вот и все современное содержание «контрреволюции». <…> А затем, как вы, товарищи, увидите в отчете, преступления, объединяемые заголовком «государственные преступления», это нарушения против порядка управления. В г. Москве преимущественно нарушения правил военного учета и другие мелкие нарушения — 16,2% <…>
<…> Хозяйственные же дела в нарсуде почти исключительно состоят из дел о самогоне: 19,3% (или 4678 человек) здесь, в Москве, и 30,7% (или 8627 человек) в уездах.
<…> те крупные хозяйственные процессы, как Богородский, Серпуховской, Шелковый и др., которые мы сознательно ставим как ударные показательные процессы, кого следует научили, как и зачем нужно следить, стоя во главе госпредприятия, икое-кого научили тому, как не надо работать в нашем государственном аппарате. <…>
Нам часто указывали, что как же так,суд-де пролетарский, а судят все больше пролетария. <…>
В период гражданской войны, военного коммунизма, за время с 1918 по 1921 г. МРТ осуждено:
42,5% — из духовенства, бывших собственников, торговцев, кустарей и ремесленников, бывш. царских чиновникови т. п. ;
24,1% — из служащих;
29,4% — из рабочих и крестьян;
4% — из лиц без определенных занятий.
Всего 100%.
В 1924 году губсудом осуждено:
лиц без определенных занятий 10,8%
торговцев 8,8%
ремесленников и кустарей 7,5%
лиц свободных профессий 0,9%
служащих 24,8%
рабочих 16,3%
крестьян 15%
безработных 15,6%
иных групп 0,3%
<…> поскольку <…> совершенно почти исчезли преступления, характерные для эпохи трибуналов, поскольку уничтожены, изгнаны и лишены всякой активности ранее проявлявшие себя группы врагов Советской республики, которые давали эти 42,3%, мы их не видим более перед пролетарским судом.Московский областной суд. Документы и материалы. 1923–1925 годы. С. 221–224
За первое полугодие 1923 года в кассационном порядке дела по категориям распределяются следующим образом: на
Главная причина отмены приговоров — нерасследованность дел. Это следствие слабой работы органов дознания. Далее идут существенные нарушения форм производства. Реже встречается неправильное применение закона, что свидетельствует об постепенном изучении нарсудьями Уголовного кодекса. Сами ошибки в законе становятся все менее грубыми. Наконец, совсем редко встречается явная несправедливость приговора, по этой причине приговор отменяют лишь в единичных случаях.
Особо должны быть отмечены результаты кассационного рассмотрения дел московской камеры по делам о нарушении Кодекса законов о труде.
Всего за отчетный период было рассмотрено 101 дело означенной камеры, причем в феврале были утверждены приговоры по 60% рассмотренных дел, в марте процент утверждения резко упал до 33 и далее стал постепенно подниматься: в апреле 45%, в мае 61%. Из допущенных народным судом по трудовой камере нарушений, повлекших за собой отмену приговоров, можно отметить следующие: 1) допущение, при отсутствии защиты, обвинителя под видом эксперта; 2) невыяснение истинных взаимоотношений между подсудимым и потерпевшим (наличие найма); 3) довольно значительное число случаев непрекращенных по амнистии дел, подлежащих прекращению.
В самом начале советская власть провозгласила свободу совести, которая включала и вопрос о защите интересов тех граждан, для которых военная служба противоречила их религиозным убеждениям.
Первые месяцы 1918 года существовала практика освобождения от военной службы без замены другими обязанностями тех лиц, искренность которых была письменно засвидетельствована
К 1919 году проблема нашла законодательное решение. Декрет СНК «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям» был принят 4 января 1919 года.
Для большевиков это, скорее всего, была очередная декларация «передового» отношения к вопросам свободы совести, поскольку уже с февраля 1919 года по июль 1920 года через трибунал прошло три миллиона дезертиров. А в декабре 1919-го за отказ от военной службы были расстреляны восемь молодых толстовцев. Год спустя была осуждена на заключение в концлагере другая группа толстовцев. Всего за отказ от военной службы было расстреляно свыше ста человек.
14 декабря 1920 года СНК принял постановление об изменениях и дополнениях декрета от 4 января 1919 года. Теперь требовалось доказать, что 1) исповедуемое религиозное убеждение исключает несение воинских обязанностей и 2) отказывающийся на деле, образом своей жизни показал преданность своему учению. Все это необходимо было подтвердить на суде свидетельскими показаниями и другими данными, убеждающими в искренности отказывающегося, а также экспертизой в составе авторитетных и заслуживающих доверия представителей соответствующих религиозных течений.
Позже, в 1927 году, «Положение о воинских преступлениях» было дополнено статьей, предусматривавшей уголовное наказание «за уклонение от военной службы под предлогом религиозных убеждений», которая на практике применялась сколь угодно широко.
26 июня 1923 года в гражданском судебном отделении Московского губсуда слушалось дело по ходатайству гр. Фроловского об освобождении его от военной службы. В своем заявлении гр. Фроловский указывал на то, что, будучи последователем учения Христа и Л. Толстого, он считает военную службу делом, противным его убеждениям.
Мосгубсуд определил признать, что гр. Фроловский не подлежит освобождению от военной службы по религиозным убеждениям. Суд не смог установить факты, свидетельствующие о глубине и искренности, а также обоснованности его отрицательного отношения к военной службе. Суд принял такое решение, основываясь на том, что Фроловский:
не мог назвать почти ни одного писателя, кроме Толстого, в произведениях коих сильно отпечаталось то или иное отношение к войне;
не участвует в благотворительной деятельности;
инертность и безучастность к общественной жизни вообще (ему должны были быть небезразличны попытки советской власти к прекращению кровопролитий, к разоружению, сделанные на московской конференции);
не в состоянии установить пути своего нравственного развития, который привел его к отрицанию войны.
Суд счел, что его отрицание войны — это инстинктивно отрицательное отношение к участию в войне, основанное на сентиментально настроенной и расхлябанной психике.
Свидетельство, которое получал освобожденный от службы по религиозным убеждениям. Фото: baptistru.info
Необходимость согласовать Положение о судоустройстве РСФСР с «Основами судоустройства СССР и союзных республик» привело к разработке нового Положения о судоустройстве. Оно было введено в действие постановлением ВЦИК от 19 ноября 1926 года и внесло мало в прежнее Положение об организации губернских судов.
Задачами суда по Положению являлись: «а) ограждение завоеваний пролетарской революции,
Система судебных учреждений: народный суд, губернский суд, Верховный суд РСФСР.
Наряду с ними действовали специальные суды: военные трибуналы (воинские и некоторые другие преступления), земельные комиссии, Высшая арбитражная комиссия и местные арбитражные комиссии при Экономическом совещании РСФСР (споры об имущественных правах между госорганами), особые сессии народного суда по трудовым делам (нарушение Кодекса законов о труде).
На пленуме губсуда в декабре 1926 года был сделан доклад Сегала о работе уголовного отдела. Докладчик отмечал слабость обвинителей, участвовавших в процессах 1926 года. «Прокуратура не имеет в своем распоряжении достаточно сильных обвинителей, которых можно было бы выпускать на более или менее крупные процессы», — сказал он.
В докладе отмечалось уменьшение количества дел против порядка управления, должностных преступлений, но увеличение дел, связанных с растратами (124%, по сравнению с 1924 годом), половыми преступлениями (122%, по сравнению с 1924 годом).
По растратам лидируют государственные органы — 76,4%, затем следует кооперация — 10%, профорганы — 8%, жилые товарищества — 4%. Чтобы разгрузить губернский суд, пленум решил отправлять мелкие дела о растратах в народные суды. Только иск на сумму свыше 1000 рублей не был подсуден нарсуду. Еще в январе 1926 года Стельмахович сделал доклад о борьбе с растратами на пленуме губсуда. Он заявил: «Если мы не добьемся перелома <…> растраты неизбежно из экономического фактора станут политическим фактором, в особенности в деревне».
По делам о детоубийстве 60% осужденных были приговорены условно. Сегал замечал, что по этому поводу имеются возражения. Но, тем не менее, он считал, что политика суда правильная,
Слушались в Мосгубсуде и дела о развращении малолетих. Эти подсудимые обыкновенно были старше, 40–50 лет, между подсудимыми и потерпевшими часто бывали родственные отношения. Часто пострадавшим детям было 4–5 лет. 10% осужденных за половые преступления — члены партии и комсомола.
Такие дела рассматривало Уголовное отделение.
О лжекооперации
Бывший владелец ресторана Максимов уезжает из Москвы в село Брянской губернии. Там вместе с Кобельманом он налаживает колбасное производство. Чтобы самим продавать колбасу, решают устроить кооператив от имени крестьян (экономически выгодно,
Дело бывших, царских, палачей
Подсудимые: палачи Жабин, Фролов, Грудцын, врач Хамовнического арестного дома Александр Александрович Веселитский. Есть упоминание, что казни проходили в пожарном сарае в полицейском участке в Несвижском переулке, повешенных хоронили на Ваганьковском кладбище. «Неважно, что иной раз казнили невиновного, даже с точки зрения царских законов».
Дело о растратах в месткоме НКВД слушалось в порядке показательного процесса с 18 января по 4 февраля 1926 года Московским губсудом в составе председательствующего тов. Загорье и нарзаседателей Ерохина и Защинского.
Александр Сергеевич Стрекач был председателем местного комитета сотрудников НКВД, исполнял обязанности казначея.
Из приговора: «Стрекачом была введена система широкой раздачи денег сотрудникам. И эта система встречалась сотрудниками с одобрением, одновременно сильно увеличивая популярность Стрекача. <…> на общих собраниях финансовая деятельность его безоговорочно признавалась правильной. <…> понятно, насколько разлагающей являлась деятельность Стрекача (избран членом Моссовета. — Прим. авт.). Ряд денежных поступлений проходил мимо бухгалтерии месткома». Сумма недостачи составила 9417 рублей.
В филиале сберегательной кассы того же учреждения была обнаружена еще одна растрата. Участие Стрекача судом не было доказано. В книжках вкладчиков писалась реальная сумма, в лицевых счетах — заниженная. Заведующий
Из доклада Стельмаховича 29 января 1926 года.
Один кулак <в Кашире>, очень тертый калач, вычитал якобы
где-то в газете, что тов. Ярославский, делая доклад на заседании актива Московской организации, сказал: «Не понимаю, чем суд занимается! Жестоко караетрастратчиков-коммунистов . Ну что такое, если коммунист и растратил 3 тысячи рублей? Ведь если принять во внимание, что он был на красных фронтах, жертвовал своей жизнью, то ведь это ерунда!..»
Отсюда, дескать, мол, вывод: в деревенском кооперативе всего есть 3 тысячи, то это и одному коммунисту не хватит. За этим лозунгом пошла вся деревня, и ни один человек не вносит сельхозналога.С. 91–92
Его привлекли к судебной ответственности за то, что он агитатор и неплательщик. Между прочим наше УКО помиловало его. <…>
И что же получилось? Он сделался вождем кулацкого села. Когда я приехал, его выбирали в волостной съезд, и такое было у крестьян настроение, что он является <…> единственным выразителем их мнений и настроений.
Пришлось всей тяжестью навалиться на этого «вождя».Московский областной суд. Документы и материалы. 1926–1928 годы /
авторы-составители Ю. К. Краснов ,Д. А. Осипов . М., 2003. C. 91–93
26 марта 1928 года ВЦИК и Совнарком, обсудив доклады Наркомюста о карательной политике и отметив правильность линии в его работе, указали на недочеты в деятельности судов. Среди недостатков: увеличение числа осужденных к лишению свободы на короткие сроки и недостаточное применение иных мер соцзащиты; применение судами условного осуждения вместо оправдательного приговора; недостаточная обоснованность привлечения к уголовной ответственности и медленность следственного и судебного производства, отсутствие достаточного контроля за исполнением судебных приговоров.
ВЦИК и Совнарком постановили признать необходимым применять суровые методы репрессий исключительно в отношении классовых врагов и деклассированных преступников — рецидивистов и профессионалов (бандитов, поджигателей, конокрадов, растратчиков, взяточников и воров).
К случайным преступникам предлагалось применять лишение свободы только в случаях, когда применение других мер являлось либо невозможным, либо нецелесообразным.
Остро был поставлен вопрос о немедленном искоренении волокиты в работе самого суда.
В целом конец