Шаламовская Москва
Вводная статья
Антисталинская демонстрация 7 ноября 1927 года
Боткинская больница (1957–1958)
Бутырская тюрьма
Васильевская, 2 (1972–1979)
Главное здание МГУ
Гоголевский бульвар, 25 — московская прописка после реабилитации (1956–1957)
Дом Союзов / Читальня МОСПС (1924–1929)
Дом-интернат для престарелых и инвалидов
Издательство «Советский писатель»
Квартира Бориса Пастернака
Квартира Варлама Шаламова в 1957–1972
Квартира Маяковского. «Новый ЛЕФ»
Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Кибернетический семинар Александра Лернера
Квартира Натальи Столяровой
Квартира Ольги Ивинской (1956)
Квартира сестры Шаламова, место прописки в 1926–1929 годах
Квартира Софьи Балавинской-Поповой
Квартира Юлия Шрейдера
Квартира Якова Гродзенского
Квартира-«салон» Н. Я. Мандельштам
Кожевенный завод, г. Кунцево (1924–1926)
Комната Н. Кастальской — нелегальные ночевки в Москве
Кунцевское кладбище
Курсы подготовки в вуз
Ленинская библиотека, новое здание
МГУ (корпуса на Моховой)
МГУ, факультет советского права
МЧК / УНКВД Москвы и Московской области / Тюрьма московского областного управления НКВД
Общежитие 1-го МГУ (1926–1928)
Ордынский концлагерь. Квартира Ардовых
Пашков дом — Румянцевская библиотека
Пляж в Серебряном Бору
Подпольная типография, арест Шаламова (1929)
Политехнический музей
Психоневрологический интернат
Редакция журнала «Москва»
Редакция журнала «Новый мир»
Редакция журнала «Октябрь». Издательство Academia. Московский окружной комитет по перевозкам
Редакция журнала «Юность» (1971–1978)
Редакция журнала «Юность» (до 1971 г.)
Сетуньская больница (1924–1926)
Стадион «Динамо»
Театр Всеволода Мейерхольда
Театр на Таганке
Центральный дом литераторов (1960-е годы)
Церковь Николы в Кузнецах
Чистый переулок (1934–1937) — жизнь между арестами
Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Кибернетический семинар Александра Лернера

Объекты на карте:

Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Квартира Александра Лернера

Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Кибернетический семинар Александра Лернера

Адрес: г. Москва, ул. Дмитрия Ульянова, д. 4, корп. 2

У геолога Н. В. Кинд часто бывал Варлам Шаламов. Здесь были записаны его стихи, после смерти проводились поминки.

В 1964 году с Натальей Кинд и ее супругом Иваном Рожанским познакомился Александр Солженицын. Рожанский и Кинд были членами тайной сети помощников Солженицына на протяжении многих лет и продолжали дружбу с ним после его высылки из СССР в 1974 году.

Также в этом доме в 1972–1981 годах действовал кибернетический семинар Александра Лернера.
Фото: Эмиль Гатауллин, архив Общества «Мемориал»

Фото: Эмиль Гатауллин, архив Общества «Мемориал»

Наталья Кинд и Шаламов

С Натальей Владимировной Кинд Шаламов тесно общался в течение 1960-х годов.

Наталья Владимировна Кинд была известным геологом, первооткрывателем одного из крупнейшим месторождений алмазов в СССР — месторождения «Мир» в Якутии. При этом и она, и ее муж, историк Иван Дмитриевич Рожанский, дружили со многими представителями литературного, художественного мира 1960-х – 1970-х годов.: Н. Я. Мандельштам, А. А. Ахматовой, А. И. Солженицыным, Н. И. Столяровой и др.

Наталья Владимировна Кинд

Наталья Владимировна Кинд. Фото: 

Согласно воспоминаниям, Н. В. Кинд принимала участие в передаче рукописей Шаламова за границу для публикации, судя по всему, во второй половине 1960-х годов. В квартире на ул. Дмитрия Ульянова не раз записывался голос Шаламова — большая часть известных на сегодня записей была сделана именно у нее. В 1970-е годы общение прекратилось — Шаламов тогда порвал связи со многими представителями диссидентской интеллигенции. Но после похорон Шаламова поминки происходили в квартире у Натальи Кинд, так же как и поминки на 40-й день и в годовщину со дня его смерти.

Марина Поливанова о поминках по Шаламову в квартире Натальи Кинд-Рожанской:

Я не была на самих похоронах, была только на поминках – у меня был маленький ребенок, и надолго я уйти из дома не могла. Поминки проходили в доме Натальи Владимировны Кинд, я увы не очень помню, кто там точно был. Помню, что было много незнакомых людей. Я была там вместе с моим отцом, Михаилом Константиновичем Поливановым, ему было важно туда пойти, и он позвал меня тоже. Отец был и на похоронах, а я приехала уже только на поминки, в дом.
Самого Шаламова я никогда не видела, но конечно знала его прозу и даже частично стихи. Читала еще в юности, в подростковом возрасте, в виде машинописного самиздата; читали родители, и мне, естественно, тоже давали. Мне кажется, я прочла Шаламова даже раньше Солженицына. С одной стороны, это было страшное чтение, очень страшные рассказы, мне до сих пор их сложно перечитывать, но с другой стороны, это не было для меня откровением, я росла в среде, где все это все время обсуждалось. Я родилась после смерти Сталина, и в моем детстве люди возвращались из лагерей. Об этом открыто говорили, какие-то воспоминания появились, я слышала рассказы лагерников. Еще в подростковом возрасте я прочитала «Крутой маршрут» Гинзбург в самиздате, на папиросных листочках.
В последние месяцы жизни Шаламова я знала, что он тяжело болен, знала, что он жил в доме престарелых или в интернате. Помню, что я тогда слышала стихотворение, которое он написал в этом интернате: «Послеужинный кейф — Наше лучшее время», его в слух читал кто-то из друзей, одно из последних шаламовских стихотворений.
Если вернуться к поминкам, то там была точно Надя, дочка Наташи, хозяйки квартиры. Наталья Владимировна дружила с самим Шаламовым, навещала его. Она дружила со скульптором, который тоже был на поминках, говорил речь, долго и проникновенно; впоследствии он сделал надгробие Шаламова, это был Федот Сучков, его уже тоже нет в живых.
Наталью Владимировну я знала очень близко, лет наверное с моих двух или трех. Она дружила с моими родителями, с моей бабушкой, это был ближайший друг семьи. Ее дочка Надя наверняка лучше помнит тот день, она немного младше меня, и, кстати, продолжает жить в той же квартире. Еще, помню, там была Надина подруга, Зина Левина.
Еще на поминках была Елена Захарова, врач, тогда она была медицинской студенткой, она была рядом с Шаламовым в последние дни, написала потом воспоминания и рассказала все, чему была свидетелем.
В тот вечер у Натальи Владимировны действительно было очень много народу, думаю, человек 50 или даже 60, большинство людей было старше меня, жаль, что я мало кого помню… Наверняка был бывший муж Натальи Владимировны, Иван Дмитриевич Рожанский, но его тоже нет в живых.
Вы спрашиваете, были ли там гбшники, но по-моему, не было. По крайней мере, я не знаю. Может быть, Надя знает, или Федя, сын Ивана Дмитриевича.
Там была горестная, в каком-то смысле торжественная, дружеская, сплоченная атмосфера, с грустью и полуслезами, но очень теплая, даже пожалуй трогательная. Небольшая квартира по нынешним меркам, но тогда казалась большой, и как-то все поместились. Люди постарше сидели за столом, а те, кто считались молодежью, просто толпились повсюду. Пили водку. Мне кажется, пели лагерные песни, например: «От качки страдали ЗК … Будь проклята ты, Колыма, что названа чудной планетой». Помню, конечно, что там был Евгений Семенович Левитин, но и его уже нет в живых, он умер в Израиле.
В общем, на меня это произвело большое впечатление, но, скорее, эмоциональное. Было ощущение, что хоронят чрезвычайно большого хорошего человека, не то, что эпоху, но человека жалостного, с совершенно сломанной жизнью, изувеченного.

Дружба Солженицына с Натальей Кинд и Иваном Рожанским

Впервые Солженицын связался с Иваном Рожанским, фронтовым другом Льва Копелева, в 1964 году, когда Рожанскому было доверено перевезти за границу капсулу с пленкой романа «В круге первом». Однако прямо накануне отъезда Рожанского лишили командировки, и в итоге эту капсулу перевез Вадим Андреев. После этого Рожанский продолжал помогать Солженицыну, занимаясь копированием магнитных лент, а также временами храня у себя рукописи. В сети Солженицына Рожанского прозвали «Царевичем», а его жену Наталью Кинд — «Царевной».

Иван Рожанский. Фото wikipedia.org

Иван Рожанский. Фото

С Натальей Кинд у Солженицына также были хорошие отношения. Кинд была одним из первых читателей его машинописных рукописей и помогала с географической картой «Архипелага», устраивала у себя встречи Солженицына с иностранцами, помогала с переправкой рукописей за границу, а после высылки Солженицына вместе с его второй женой занималась пересылкой архива. Кинд и еще одна участница их сети, Наталья Столярова, были основными каналами Солженицына с СССР после высылки. В связи с этим они не раз подвергались обыскам со стороны КГБ.

Из воспоминаний участницы правозащитного движения Нины Липсовской:

Подозревать людей в вероломстве, в преступлении, было ей [Кинд] абсолютно не свойственно. Помню, как после обыска у нее самой, когда обыскиватели забрали пишущую машинку, полное собрание сочинений Солженицына в 10 томах, присланное ей автором (Александр Исаевич хорошо знал Н.В. и ее мужа; Н.В. помогала Наталье Дмитриевне — жене Солженицына собираться в дорогу, когда семья уезжала к нему), много других книг, и между прочим спрашивали: — А какие у Вас отношения с Вашей соседкой Ниной Петровной? — Хорошие — вполне искренне отвечала Н.В. — мы обращаемся друг к другу, когда нужны спички или стакан сахара, или еще что-нибудь. Рассказывая об этом разговоре мне, она заметила: — Очень симпатичные люди приходили с обыском, аккуратно обращались с книгами, жадно расспрашивали о Солженицыне. Сам обыск ее не испугал и не озадачил — у многих ее друзей вторжения работников КГБ или прокуратуры в их жизнь были обычны. И у меня тоже. Но симпатии к людям, производившим обыск, я не испытывала. А Н.В. словно бы ощущала себя над всем этим, это было лишь маленькой неприятностью, связанной с потерей времени; к тому же они вскорости вернули машинку! (книги Солженицына не вернули).

Наталья Кинд. Фото: Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом. М.: Согласие, 1996

Наталья Кинд. Фото: Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом. М.: Согласие, 1996

Из воспоминаний Солженицына о Кинд:

Она [Кинд] была душевно очень богата, с развитым умом, талантливый геолог, доктор наук, с большой душевной устойчивостью — завидно переносила невзгоды. Но разве все эти качества и чувства было время оценить, их излученье принять в нашей борьбе и гонке? Для нас важно было: тверда, верна, и квартира ее — чистая, живет обособленно от московского кишенья. А значит — у нее можно встречи устраивать с иностранцами. <…> Последние наши темно-грозные месяцы на родине Царевна нередко бывала у нас с Алей, все более становясь родной, успела прийти и когда повестка прокуратуры уже лежала у нас, и много раз была у Али после моей высылки. Нависал, кажется, полный разгром — а я к ней приходил обсуждать сырые главы «Октября», это звучало тогда академично. Доканчивая подготовку «Из-под глыб», друзья мои в Союзе, а я на Западе, — мы с Шафаревичем обменивались рукописями через нее, они жили рядом. Так Царевна вместе с Евой [Натальей Столяровой] включились в основной канал. К тому времени, когда эти очерки опубликуются, уже не все соотечественники наши будут понимать, какая решимость требовалась – включиться в «канал».

Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом. С. 511

Кибернетический семинар на квартире у Александра Лернера (1972–1981)

В 1972 году начали собираться первые неформальные научные семинары евреев-отказников — людей, подавших заявление на выезд из СССР и получивших отказ. Эти семинары стали некоторой альтернативой исследовательской деятельности в официальных советских институциях, которой участники семинаров часто были лишены (большинство желающих покинуть СССР вместе с получением отказа лишались советского гражданства и постоянного места работы).

Одним из таких семинаров стал научный семинар на квартире у Александра Лернера, который в 70-х годах жил в том же доме, что и Наталья Кинд. На семинаре делались доклады, посвящённые приложению математических методов к решению биологических и медицинских проблем. Он действовал с лета 1972 и до 1981 года, когда под давлением КГБ прекратил свою работу.

Александр Яковлевич Лернер. Фото: kosharovsky.com

Александр Яковлевич Лернер. Фото: kosharovsky.com

 
 

Подробнее о кибернетическом семинаре и других научных семинарах отказников можно прочитать на странице Научные семинары отказников (1972–1989 годы).

Сергей Соловьев, Арен Ванян, Мария Болотникова
Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом. Очерки литературной жизни. 2-е изд., испр. и доп. М.: Согласие, 1996