Адрес: г. Москва, ул. Воздвиженка, д. 3/5
Здание библиотеки имени Ленина. Фото:
Некоторые пожилые библиотекарши в Ленинке еще недавно могли рассказать про высокого старика, который, раскачиваясь и размахивая руками (симптомы болезни Меньера и других лагерных хворей Шаламова), регулярно приходил в библиотеку.
После реабилитации в 1956 году Шаламов пытается вернуться в литературу, публикует свои стихи — и постоянно читает. До тех пор, пока в середине
Варлам Шаламов. 1960 г. Фото:
В Ленинке Шаламов собирал материалы для своего несостоявшегося проекта —
Аресты, переезды и совсем невеликие доходы после Колымы не дали Шаламову возможности иметь свою собственную библиотеку. Но у него была Ленинка.
Из воспоминаний
В. Т. спросил меня однажды: «Ты думаешь — в лагере я ругался?» Я ответила: «Нет, наверное».
— Одним из самых отчаянных ругателей я был. И дрался. Тут в трамвае мне на ногу наступили, я такое выдал — парень в столбняк впал…
Плюха была его универсальным, хоть и теоретическим средством решения всех проблем.
— Этой сволочи [«Прогрессивному человечеству»] плюху прямо на пороге дать — только так от нее избавишься…
— Встретил Молотова в Ленинской библиотеке. И — не дал ему плюху! Встретил — и не дал!И. П. Сиротинская. Долгие, долгие годы бесед
В. М. Молотов в старости. Фото:
О своих рассказах Шаламов писал: «Каждый мой рассказ — пощечина по сталинизму, и, как всякая пощечина, имеет законы чисто мускульного характера».
Цвейг называет книги «пестрым и опасным миром». В меткости определения Цвейгу нельзя отказать.
Но вместе с тем книги — это тот мир, который не изменяет нам. Возраст наш диктует нам наши вкусы и ограничивает, локализует восприятие. В разные годы жизни разное мы ищем и разное находим в одном и том же романе — я отчетливо знаю, чего я искал в мопассановском«Монт-Ориоле» в десять, в пятнадцать, в двадцать, в сорок, в пятьдесят лет.
Мы становимся взрослыми, признавая несравненное величие Пушкина. Подлинное небольшое место Золя и Бальзака определяется нами только в зрелые годы. Мы ошибаемся в книгах. Мы читаем тысячи печатных страниц, на которые не нужно было тратить время.
Книги — люди. Они могут нас разочаровать, увлечь. В жизни каждого грамотного человека есть книга, сыгравшая большое значение в его судьбе. Зачастую это вовсе не роман гения, это — рядовая книга скромного автора. Для двух поколений русских людей таковой книгой был «Овод» Войнич. Для меня такойкнигой-судьбой был прочтенный мной в 1918 году роман В. Ропшина «То, чего не было». И сейчас я помню наизусть, сам не знаю почему, многие, очень многие места из этой книги. Книги — это наше лучшее в жизни, наше бессмертие.
Мне жаль, что я никогда не имел своей библиотеки.Варлам Шаламов. Слишком книжное
Начиная с марта 1969 года началась работа Солженицына над романом-эпопеей «Красное колесо», и Солженицын постоянно нуждался в архивных материалах, связанных с революцией. Со временем Солженицын обзавелся связями, которые обеспечили его необходимыми историческими материалами, особенно — в «Ленинке», или в Государственной библиотеке СССР им. Ленина (сейчас — Российской государственной библиотеке). В своих воспоминаниях Солженицын упоминает сотрудниц библиотеки, помогавших ему с архивными материалами: Галину Главатских, Веру Гречанинову и Анну Саакянц.
В Ленинской библиотеке Люша [Елизавета Чуковская] познакомилась с дружественным мне библиографом Галиной Андреевной Главатских, та стремительно и виртуозно выставляла по люшиным (моим) запросам не рекомендательные списки, а живые десятки, если не сотни, книг — с отмеченными местами. Из конспирации я никогда не повидал Г. А. и поблагодарил-то за помощь, может быть, одной запиской, — и только от Люши знаю, что было ей тогда примерно 37 лет, что она историк, «скромная, тонкая, усталая». И — религиозная. Такие книги Люша с избытком таскала из библиотеки, и доставляла мне за город, и снова оттаскивала в библиотеку.
Еще и в спецхране Ленинки, то есть уже в самом прегражденном закрытом месте, была сочувствующая нам Вера Семеновна Гречанинова. Иногда она добывала редчайшие материалы. Но — проследили, или сама, может быть, кому-то доверилась, а — убрали ее из спецхрана. И ее подруга Анна Александровна Саакянц, цветаеведка, тоже порядочно газетных материалов в спецхране переворошила по моему заказу, изрядно помогла.Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом. С. 518–519