Адрес: Москва, Моховая ул., д. 9
Легендарная для московских хиппи 1970-х демонстрация прошла во дворе исторического факультета МГУ 1 июня 1971 года.
Лидер московских хиппи Юрий Бураков (Солнышко) с друзьями. 1969.
Фото:
Из воспоминаний Льва Рубинштейна:
Московские хиппи
70-х сидели на «психодроме». Так назывался дворик у старого университета, напротив Манежа, где филфак был. Я там посиживал в летние месяцы. Нет, Женя, извини, слово «система» возникло позже. Это когда появилась вторая волна хиппи, в середине80-х . Тогда были свои герои, хотя внешне я соответствовал, понятное дело — веревочная сумка, длинные волосы, кудри у меня были шикарные.
Почему «психодром»? Ну потому что там психовали перед экзаменом. Это было настоящее место хиппи, странных людей, там знакомились, там были прекрасные девчонки с филфака. Со своей женой я там познакомился, кстати.
1 июня 1971 года, в Международный день защиты детей, во дворе исторического факультета МГУ, так называемом «психодроме», собралось около 150 молодых людей — хиппи. Вероятно, они хотели пойти к посольству США (Новинский бульвар, 21) и провести пикет против войны во Вьетнаме. После того как был развернут плакат с традиционным лозунгом хиппи «Make Love Not War», собравшихся задержали и развезли по отделениям милиции.
«Хроника текущих событий» отмечает любопытную деталь, что наиболее «волосатых» увозили на Волгах (
Ходили слухи, что идея демонстрации была провокацией КГБ (в которой якобы участвовал неформальный лидер хиппи по кличке Солнце), чтобы можно было «профилактировать» всех хиппи. Кроме того, высказывались предположения, что демонстрация была разрешена ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов), а также что на Пушкинской площади предполагалась еще одна демонстрация.
Из воспоминаний Максима Капитановского (в то время — барабанщик группы «Машина времени»):
Точно так же не было намерений провести антисоветскую демонстрацию у тех хиппи, которых собрали в автобусы на «Маяке», «Пушке» и у самого штаба оперотряда «Березка» на Советской площади, на так называемом «Квадрате». Штаб этот находился примерно там, где сейчас находится одно из зданий МЧС — по левую руку от памятника Юрию Долгорукому (если стоять к нему лицом). Было это довольно большое помещение, куда привезли всех задержанных на университетском «Психодроме». Там нас «зафиксировали», занеся наши данные в здоровенный «талмуд» с надписью «Хипи» на обложке. А потом несостоявшихся «демонстрантов» стали развозить по ближайшим отделениям милиции.
Меня лично отвезли в знаменитое 108-е отделение милиции в Большом Палашевском переулке, то самое, про которое рассказывается в сериале «На углу у Патриарших». Усадили вместе с другими бедолагами в «обезьянник». Довольно скоро за несовершеннолетними «антисоветчиками» стали приезжать родители и после проведенного допроса-внушения забирать их домой. Меня, поскольку я был уже в «ответственном» возрасте, никто отпускать не собирался. Более того, вместе с другими задержанными сфотографировали в фас и в профиль, а затем стали допрашивать.
Поскольку на хиппи я похож не был, вопросы были такого плана: «Как же ты, гад, так здорово замаскировался?» Часа в три ночи милицейский дознаватель сказал: «Ну, а сейчас с тобой серьезные ребята из КГБ говорить будут!». И действительно, пришел товарищ в штатском, который задавал разные вопросы относительно того, какие фамилии и имена хиппи мне знакомы, кого из них я видел в автобусах, кто был инициатором «антисоветской демонстрации» и пр. Я, уже понимая, что ни студбилет, ни комсомольский значок, ни аккуратная прическа мне теперь не помогут, твердил одно: я студент, никого не знаю, ни про какую демонстрацию не слышал, шел сдавать зачет.
Поутру меня вместе с другими задержанными повезли в суд, по-моему, народный суд Фрунзенского района на Бутырском валу. Я очень быстро понял, что мне «светит» получить пятнадцать суток, хотя никаких обвинений мне никто не предъявлял. А тогда эти «пятнадцать суток» были вещью серьезной: можно было вылететь из института, из комсомола и даже с работы. Собственно почти все это со мной и произошло, хотя и несколько позже.
Толстаятетка-судья и двое «кивал» (так называли тогда народных заседателей) смотрели на меня, как на натурального отщепенца. И когда судья уже было занесла молоток, чтобы сопроводить его ударом фразу «пятнадцать суток», я попросил ее ознакомить меня с «обвинительным заключением».Все-таки учеба на юрфаке МГУкое-какие преимущества давала. Я прочитал обвинение «в умышленном препятствовании движению общественного пассажирского транспорта на площади50-летия Октября» и сообщение о моем «задержании» в садике дома № 18 по проспекту Маркса. После чего вежливо, но твердо сообщил судье, что в садике около здания МГУ никакого «движения пассажирского транспорта» нет и в принципе быть не может и что, находясь там, я никак не мог мешать движению троллейбусов, трамваев и автобусов, а тем более поездов метро. Судья с интересом посмотрела на меня и коротко сказала сопровождавшим меня конвоирам: «На доследование!». А потом рявкнула: «Конвой! Следующего!».
Юрий Юрьевич Бураков (в ряде источников ошибочно Будаков, Бояков) (системное имя — Солнце) родился 8 июня 1949 в семье кадрового военного Юрия Николаевича Буракова (1922–1994). По слухам, отец был полковником КГБ (встречается также экзотический вариант —