Наталья Горбаневская попросила Петра Григоренко — генерал-майора Вооруженных сил СССР до 1964 года, крайне авторитетную фигуру для правозащитного движения, написать для «Полдня» очерк «О специальных психиатрических больницах». Поскольку документов и информации о содержании Виктора Файнберга (он был признан невменяемым и отправлен в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу) было недостаточно, Григоренко, имевший опыт «принудительного лечения», должен был дать свидетельство об использовании психиатрии в карательных целях.

Петр Григорьевич Григоренко (1907–1987) достаточно сильно отличался от большинства «диссидентов» поколения оттепели: он был гораздо старше, имел совершенно другой жизненный и профессиональный опыт; более того, Григоренко занимал важные военные и административные посты; наконец, длительное время он оставался «марксистом» и «ленинцем», выступая за возвращение к досталинскому пути. Григоренко выступил «против советской власти» на пике блестящей военной и академической карьеры: к 30 годам был командиром батальона и окончил Академию военного штаба; уцелел в разгар репрессий 1937–1938 годов; прошел все войну и закончил ее в звании полковника; преподавал в Военной академии им. Фрунзе, став в результате начальником кафедры военной кибернетики; в 1959 году получил звание генерал-майора.

В 1961 году Григоренко выступил с докладом на одной из районных партконференций Москвы, где предостерегал от возрождения культа личности в стране, высказался за демократизацию выборов и сменяемость кадров. Выступление было признано «ошибочным»: Григоренко понизили в звании и отправили служить на Дальний Восток. В 1963 году он вместе с сыновьями организовал подпольный «Союз борьбы за возрождение ленинизма». В 1964 году Григоренко был арестован по 70-й статье, признан невменяемым на психиатрической экспертизе и, лишенный всех воинских званий, помещен в Ленинградскую психиатрическую больницу. После освобождения постепенно вошел в круг московских диссидентов. Выступал в поддержку Пражской весны, помогал движению крымских татар, стал неформальным лидером этого движения. С 1969 по 1973 год вновь находился на принудительном лечении в психиатрических больницах. В 1977 году выехал в США.

В день демонстрации 25 августа Григоренко не было в Москве — он был с крымскими татарами, которые нелегально переезжали в Крым. По просьбе Натальи Горбаневской Григоренко написал «на основании личного опыта» очерк «О специальных психиатрических больницах (дурдомах)» для документальной книги «Полдень». Это было одно из первых свидетельств о применении психиатрии в карательных целях против политических заключенных.

В книге воспоминаний «В подполье можно встретить только крыс» он, в частности, описывает, как срывал обыски КГБ в собственной квартире:

Часа через два в квартиру потоком пошли наши друзья. Когда появилась первая их группа, старший над КГБистами Врагов Алексей Дмитриевич ехидно сказал:
— А ну, выворачивайте ваши карманы, выкладывайте свой «самиздат».
На что Виктор Красин ему с издевочкой ответил:
— Кто же несет с собой самиздат в квартиру, где идет обыск.
— А откуда вы знаете, что здесь обыск?
— Что мы! Весь мир это знает. Уже и «Би-би-си», и «Голос Америки», и «Немецкая волна» сообщили об этом.
Для КГБистов это было чудом. Они так и не поняли, каким образом Англия, Америка и Германия знают о том, что происходит на Комсомольском проспекте в квартире, из которой никто не выходил. А наши, глядя на растерянные лица КГБистов, хохотали. Они все присутствовали и слышали, как Якир еще в 11 утра, приехав от нас, сообщил «корам» у здания Верховного Суда об обыске у Григоренко. И «коры» тут же передали это сообщение в свои бюро. А дальше дорога в эфир открыта.
А люди меж тем все подходили и подходили. Набралась полная квартира. Это уже был не обыск, а толкучка. Наши закусывали, пили чай. Потом появилась и вареная картошка. Все говорили. Шум стоял невероятный. На обыскивающих никто не обращал внимания. Они с трудом протискивались между нашими друзьями. Их правило «на обыске всех впускать и никого не выпускать» работало против них. Если бы надо было действительно искать улики, то в такой обстановке невозможно было бы ничего найти. Вся квартира переполнена людьми. На площади 45 м² не менее 50 человек. Но обыскивающие ничего не искали. Да им и искать не надо было. Они брали все написанное мною на машинке и от руки, брали все изданное вне СССР, даже произведения Горького, Короленко, Шевченко. Забирали даже вырезки из советской прессы.

Григоренко П. В подполье можно встретить только крыс. Нью-Йорк, 1981