Адрес: Москва, Ленинские горы, д. 1
Главное здание МГУ было построено в 50-е годы по большей части силами заключенных. Время от времени студенты и сотрудники МГУ выступали против действий партии, за что чаще всего бывали в лучшем случае уволены или исключены, но могли подвергаться преследованию и после ухода из МГУ.
Главное здание МГУ, 1960-е гг. Фото:
Главное здание МГУ было построена в начале 1950-х годов. Заведовало строительством прозводственно-лагерное управление «Строительство особого района». Заключенные составляли большую часть строителей всего комплекса МГУ и его высотки. Жили заключенные строители в нескольких лагерях. Один из них — Лагпункт «Высотный» находился на 23 этаже главного здания. Подробности о устройстве этого и других лагерей МГУ собраны в отдельной справке.
Мандельштамовский вечер 13 мая 1965 года, ставший одним из знаковых событий культурной жизни времен «оттепели», состоялся на 16 этаже Главного здания МГУ в аудитории 16–10 благодаря студентам мехмата МГУ. Инициатором события стал сын историка Михаила Яковлевича Гефтера третьекурсник мехмата Валентин Гефтер, который обратился к Илье Эренбургу с предложением провести вечер памяти погибшего поэта. И Эренбург пошел навстречу. Выступить на вечере были приглашены
Шаламов выступал последним, и его речь и чтение рассказа «Смерть поэта» (под этим названием Шаламов читал рассказ
Драматург Александр Гладков записал:
…Варлам Шаламов, который читает свой колымский рассказ «Смерть поэта» исступленно, весь раскачиваясь и дергаясь, но отлично говорит.
Рукопись финала рассказа
«Шерри-бренди» . Фото:
Автор самой подробной стенограммы вечера, Генриетта Адлер, так описала выступление Шаламова:
ВАРЛАМ ШАЛАМОВ (бледный, с горящими глазами, напоминает протопопа Аввакума, движения некоординированные, руки все время ходят отдельно от человека, говорит прекрасно, свободно, на последнем пределе, —
вот-вот сорвется и упадет…).
<…> Мы все свидетели удивительного воскрешения поэзии М., впрочем, он никогда и не умирал. И не в том дело, что будто бы время все ставит на свои места. Нам давно известно, что его имя занимает одно из первых мест в русской поэзии. Дело в том, что именно теперь он оказался очень нужным, хотя почти и не пользовался станком Гутенберга.
О М. говорили критики, якобы он отгородился книжным щитом от жизни.Во-первых , это не книжный щит, а щит культуры. Аво-вторых , это не щит, а меч. Каждое стихотворение М. — нападение.
Удивительна судьба того литературного течения, в рядах которого полвека тому назад М. начинал свою творческую деятельность. Принципы акмеизма оказались настолько здоровыми, живыми, что список участников напоминает мартиролог — мы говорим о судьбе М. Известно, что было с Гумилевым. Нарбут умер на Колыме. Материнское горе, подвиг Ахматовой известны широко, — стихи этих поэтов не превратились в литературные мумии. Если бы этим испытаниям подверглись символисты, был бы уход в монастырь, в мистику.
В теории акмеизма — здоровые зерна, которые позволили и прожить жизнь, и писать. Ни Ахматова, ни Мандельштам не отказывались от принципов своей поэтической молодости, не меняли эстетических взглядов.
Говорят, Пастернак не принадлежал ни к какой группе. Это неверно, он был в «Центрифуге» и очень горько сожалел об этом. Ни М., ни Ахматовой ничего не пришлось пересматривать.
Давно идет большой разговор о М. Здесь — лишь миллионная часть того, что можно сказать. В его литературной судьбе огромная роль принадлежит Надежде Яковлевне, она не только хранительница его стихов, она — самостоятельная и яркая фигура.
(Читает рассказ«Шерри-бренди» .)
(По рядам в президиум передали записку, успев, конечно, по дороге прочитать;кто-то из начальства просил «тактично прекратить это выступление». Председатель [Эренбург] положил записку в карман, Шаламов продолжал читать.)
Совсем недавно благодаря свидетельству
Варлам Шаламов в 1960-е годы. Фото:
После этого вечера общение Шаламова с
22 августа 1968 года студент МГУ Карасев повесил в вестибюле университета протестный плакат. Заметка о событии в 7-м выпуске «Хроники текущих событий»:
В один из первых дней после вторжения в Чехословакию выпускник физфака МГУ ВЛАДИМИР КАРАСЕВ повесил в вестибюле главного здания МГУ плакат и стал собирать подписи против ввода войск. Когда довольно скоро пришли несколько работников охраны университета, у него было собрано не более четырех подписей. Так как КАРАСЕВ отказался добровольно уйти с охранниками, они повалили его и потащили за руки и за ноги. Один из почтальонов
п/о В-234 , оказавшийся здесь, несколько раз ударил КАРАСЕВА по лицу, выкрикивая политические ругательства: «Фашист, бандеровец!» и пр. В отделении милиции от КАРАСЕВА потребовали написать объяснение мотивов его поступка и затем отправили в психиатрическую больницу, где он и пробыл около трех месяцев. После выхода из больницы КАРАСЕВ устроился кочегаром на одну из подмосковных фабрик.
Марина Ашотовна Меликян, преподаватель кафедры русского языка для иностранцев МГУ, которая проголосовала против резолюции, одобряющей ввод войск в Чехословакию, была уволена «по собственному желанию» и исключена из аспирантуры в том же году.
Юрий Львович Гаврилов (1944–2013), будучи студентом
Кроме того, были арестованы два студента
Здесь в 1964–1972 годах существовала кафедра химической механики, основанная