Шаламовская Москва
Вводная статья
Антисталинская демонстрация 7 ноября 1927 года
Боткинская больница (1957–1958)
Бутырская тюрьма
Васильевская, 2 (1972–1979)
Главное здание МГУ
Гоголевский бульвар, 25 — московская прописка после реабилитации (1956–1957)
Дом Союзов / Читальня МОСПС (1924–1929)
Дом-интернат для престарелых и инвалидов
Издательство «Советский писатель»
Квартира Бориса Пастернака
Квартира Варлама Шаламова в 1957–1972
Квартира Маяковского. «Новый ЛЕФ»
Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Кибернетический семинар Александра Лернера
Квартира Натальи Столяровой
Квартира Ольги Ивинской (1956)
Квартира сестры Шаламова, место прописки в 1926–1929 годах
Квартира Софьи Балавинской-Поповой
Квартира Юлия Шрейдера
Квартира Якова Гродзенского
Квартира-«салон» Н. Я. Мандельштам
Кожевенный завод, г. Кунцево (1924–1926)
Комната Н. Кастальской — нелегальные ночевки в Москве
Кунцевское кладбище
Курсы подготовки в вуз
Ленинская библиотека, новое здание
МГУ (корпуса на Моховой)
МГУ, факультет советского права
МЧК / УНКВД Москвы и Московской области / Тюрьма московского областного управления НКВД
Общежитие 1-го МГУ (1926–1928)
Ордынский концлагерь. Квартира Ардовых
Пашков дом — Румянцевская библиотека
Пляж в Серебряном Бору
Подпольная типография, арест Шаламова (1929)
Политехнический музей
Психоневрологический интернат
Редакция журнала «Москва»
Редакция журнала «Новый мир»
Редакция журнала «Октябрь». Издательство Academia. Московский окружной комитет по перевозкам
Редакция журнала «Юность» (1971–1978)
Редакция журнала «Юность» (до 1971 г.)
Сетуньская больница (1924–1926)
Стадион «Динамо»
Театр Всеволода Мейерхольда
Театр на Таганке
Центральный дом литераторов (1960-е годы)
Церковь Николы в Кузнецах
Чистый переулок (1934–1937) — жизнь между арестами
Театр на Таганке

Объекты на карте:

Театр на Таганке

Театр на Таганке

Адрес: г. Москва, ул. Земляной Вал, д. 76/21

Театр на Таганке, 1966 г.

Театр на Таганке, 1966 год. Фото:

Шаламов и театр

С момента возникновения Театра на Таганке Варлам Шаламов стал его постоянным посетителем. Этот театр напоминал ему театральные эксперименты его молодости — театр Мейерхольда, «Синюю блузу» Бориса Южанина. Для этого театра он даже хотел написать пьесу — «Вечерние беседы», которую Шаламов начал писать, но оставил неоконченной в середине 1970-х годов. Он заявил в эссе, посвященном Ахматовой: «Всякий поэт, вообще всякий пишущий человек хочет написать пьесу, это закон. Написать пьесу очень трудно. Из русских писателей разве только Леонид Андреев писал настоящие пьесы».

Шаламов тоже мечтал о том, чтобы увидеть свои пьесы на сцене, судя по всему, рассчитывал на помощь в этом Леонида Викторовича Варпаховского, тоже лагерника, которого он знал по Колыме. Но период работы Варпаховского в театре Ермоловой был недолгим, и пьеса Шаламова была поставлена в соответствии с замыслом автора только в 2014 году режиссером Алексеем Левинским.

Увлечение Таганкой

Ирина Сиротинская вспоминала:

Мы познакомились с Варламом Тихоновичем как раз тогда, когда я переживала увлечение театром Любимова. Прошло много лет, но и сейчас я не помню более яркого театрального впечатления своего, чем спектакль «Добрый человек из Сезуана».
Плохой конец заранее отброшен.
Он должен,
должен,
должен быть хорошим!
Звенящий голос Славиной.
Варлам Тихонович скептически отнесся к моему увлечению. На его фотографии, подаренной мне тогда, в 1966 году, надпись: «Ирине Павловне с искренней симпатией и советом забыть театр на Таганке».
— Это все было, — говорил он мне, — Мейерхольд. Только забыто сейчас.
Но, подчиняясь моему желанию, он стал ходить в этот театр. И с каждым разом — все охотнее. «Павшие и живые», «Пугачев». После «Жизни Галилея» с Высоцким он сказал: «Давай напишем пьесу для этого театра». От соавторства я, конечно, отказалась, а к пьесам его интерес возобновился. Он стал делать наброски к пьесе «Вечерние беседы». Сюжет ее незатейлив: в тюремной камере встречаются все русские писатели, нобелевские лауреаты: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын. Их гоняют на пилку дров, они выносят парашу. А вечерами они беседуют…
<…>Не любил он МХАТ, все это жизнеподобие на сцене — сверчки, чаепития и т. п. Театр есть театр. Театром он должен быть. И четвертой стены у него нет. О Мейерхольде, Вахтангове, Таирове говорил всегда с увлечением. Величайшей актрисой считал Алису Коонен.
Жаль, что он не дождался ни постановки своей пьесы «Анна Ивановна» на сцене, ни экранизации своей прозы. У него было, как мне кажется, сценическое чутье.

Фрагменты спектакля по пьесе «Анна Ивановна» в постановке Алексея Левинского
Сергей Соловьев