Репрессированная наука
Вводная статья
Авиационный завод № 39 / ЦКБ-39
Анилтрест
Болшевская шарашка (г. Королев)
Бутырская тюрьма
ВИНИТИ
Военная коллегия Верховного суда / ОКБ в ЭКУ ОГПУ
Вольная академия духовной культуры
Вольная философская ассоциация / Московский государственный педагогический институт
Всесоюзная научная ассоциация востоковедения (ВНАВ)
Всесоюзный институт минерального сырья
Высшая аттестационная комиссия (ВАК)
Геологический институт АН
Гидрометеорологический комитет СССР
Гидрометцентр
Главное здание МГУ
Государственная академия художественных наук (ГАХН)
Государственный астрофизический институт (ГАФИ)
Государственный институт азота
Государственный электромашиностроительный институт им. Я. Ф. Каган-Шабшая
Дача П. Л. Капицы
Еврейский народный университет (1919–1922 гг)
Завод «Динамо»
Завод «Компрессор» / ОТБ-8
Завод «Красный богатырь»
Издательство Academia
Издательство «Иностранная литература»
Институт высшей нервной деятельности
Институт географии АН
Институт горючих ископаемых (ИГиРГИ)
Институт земного магнетизма и ионосферы АН
Институт им. Плеханова
Институт истории науки и техники АН / Институт этнографии АН
Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ) АН
Институт красной профессуры
Институт Маркса – Энгельса – Ленина
Институт мирового хозяйства и мировой политики
Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО)
Институт повышения квалификации руководящих работников Министерства бытового обслуживания
Институт стали / Московский нефтяной институт
Институт теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ)
Институт физики земли
Институт физики и биофизики / Физический институт им. П. Н. Лебедева (ФИАН)
Институт физических проблем
Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ)
Институт языкознания АН
Историко-архивный институт
Исторический факультет МГУ (1934–1970)
Квартира М. Н. Сперанского
Квартира Н. Н. Лузина
Квартира Натальи Кинд-Рожанской / Кибернетический семинар Александра Лернера
Квартира С. В. Бахрушина
Коммунистическая академия / Институт философии АН
Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова / Высшая партийная школа (ВПШ)
Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ) им. Ю. Ю. Мархлевского
Коммунистический университет трудящихся Востока
Конъюнктурный институт Финансово-экономического бюро Наркомфина
Котельный завод им. Бари / ОТБ-11
Краснопресненская обсерватория МГУ (ГАИШ)
Кучинская шарашка
Лагеря МГУ на Ленинских горах, в Лужниках, Черемушках и Раменках
Марфинская шарашка
МГУ (корпуса на Моховой)
Микробиологический институт АН
МОГЭС / ОТБ-12
Московский институт востоковедения (1921–1924) / Институт востоковедения АН (1953–1977)
Московский институт востоковедения им. Н. Н. Нариманова
Московский полиграфический институт
Московский химико-технологический институт им. Менделеева (МХТИ)
Московское высшее техническое училище (МВТУ)
Наркомзем / Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук им. Ленина (ВАСХНИЛ)
Наркомпрос / Главлит
Наркомпрос. Политуправ Республики
Научно-исследовательский институт языкознания (НИЯз)
Научно-технический отдел ВСНХ
Научные семинары отказников (1972–1989 годы)
НИИ вакцин и сывороток им. Мечникова
НИИ прикладной молекулярной биологии и генетики
НИИ содержания и методов обучения
НИИ-160 (Фрязино)
НИИ-6
Общество изучения московской губернии
Объединенный институт ядерных исследований
Ольгинский завод / ГСНИИ-42
Почвенный институт АН
Президиум АН (Нескучный дворец) / Центральный музей народоведения
Туполевская шарашка / ЦКБ-29
Тушинский машиностроительный завод / ОТБ-82
Университет трудящихся Китая им. Сунь Ятсена
Физико-химический институт им. Л. Я. Карпова
Физический институт (ФИАН)
ФНИЦ эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи
Центральное бюро краеведения
Центральное статистическое управление (ЦСУ)
Центральный институт труда
Центральный музей народоведения
Наркомпрос / Главлит

Объекты на карте:

Наркомпрос / Главлит / Главполитпросвет

Наркомпрос / Главлит

Адрес: г. Москва, Чистопрудный б-р, д. 6

По этому адресу с 1925 года размещался Народный комиссариат просвещения и и его подразделения.

Библиотека им. К.Д. Ушинского. Открыта в знании Наркомпроса в 1926 г. Фото: old.gnpbu.ru
Центральный детский адресный стол Наркомпроса

В 1921 году при Наркомпросе был создан центральный адресный стол, который, как и местные адресные столы, был призван помочь воссоединить потерянных детей, беспризорников, с родителями. Как родители, так и дети могли оставить запрос о розыске (ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 70. Д. 40. Л. 21).

Наркомпрос

Народный комиссариат просвещения РСФСР был сформирован к концу 1917 года. В 1946 году он был преобразован в Министерство просвещения РСФСР. В первые годы своего существования Наркомпрос располагался по адресу: Сретенский б-р, 6. На Чистопрудном бульваре Наркомпрос и его подразделения размещались с 1925 года.

Согласно декрету СНК РСФСР от 11 февраля 1921 года, Наркомпрос состоял из академического центра, включавшего научную и художественную секции, организационного центра и 4 главных управлений: а) Главного Управления Социального Воспитания и Политехнического образования детей до 15-ти лет; б) Главного Управления Профессионально-Политехнических Школ (с 15-ти лет) и Высших Учебных Заведений (Главпрофобра); в) Главного Управления Внешкольного, ведающего всеми видами внешкольной, преимущественно политико-просветительной работы среди взрослых (Главполитпросвет); г) Главного Управления Государственным Издательством (Госиздата). Декретом СНК РСФСР от 6 июня 1922 года в состав Наркомпроса было включено также печально известное Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит).

Нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский. Твои наркомы у тебя дома. Рис. К. Елисеева и К. Ротова. М.: Октябренок, 1926. Фото: propagandahistory.ru

Нарком просвещения РСФСР А. В. Луначарский. Твои наркомы у тебя дома. Рис. К. Елисеева и К. Ротова. М.: Октябренок, 1926. Фото:

Наркомпрос полностью контролировал среднее и высшее образование, а также почти все культурные сферы: музеи, библиотечное дело, книгоиздательство, театры и кино, клубы. В ведении научной секции (Государственного ученого совета) до 1925 года находился идеологический контроль над Академией наук, высшими учебными заведениями с исследовательскими подразделениями, лабораториями, обсерваториями, музеями, библиотеками, научными обществами.

Первым руководителем Наркомпроса был А. В. Луначарский (до 1929 года), затем А. С. Бубнов (в 1929–1937 годах), П. А. Тюркин (в 1938–1940 годах), В. П. Потемкин (в 1940–1946 годах).

А. В. Луначарский, активный участник революционных событий и убежденный большевик, в то же время старался не рвать связей со старой интеллигенцией. Заместителем Луначарского был историк М. Н. Покровский, в 20-е годы глава «марксистской исторической школы» и организатор Коммунистической академии, апологет создания новой, «советской науки». Покровский ратовал за уничтожение дипломов и ученых степеней, создание факультетов общественных наук, коллегиальное управление университетами и бесплатное образование (реализована была только последняя идея), считал, что старую профессуру нужно вовсе отстранить от работы в научных и учебных заведениях, привлекая в качестве преподавателей наскоро подготовленные кадры «красной профессуры», а Академию наук упразднить. В начале 30-х годов, уже после смерти М. Н. Покровского, идея о замене Академии наук Комакадемией была окончательно отвергнута: старая Академия наук, наоборот, стала новым имперским символом сталинского государства. Радикальные взгляды Покровского, характерные для 20-х годов: интернационализм, обличение имперской политики — в 30-х годах оказались отринутыми, на смену им пришли великодержавные идеи.

Причинившие массу проблем высшей школе идеи о создании новой науки сменились формальным признанием старых научных структур и заточением их в еще более тесные рамки. Взгляды Покровского были аттестованы так: «В исторической науке до последнего времени антимарксистские извращения и вульгаризаторство были связаны с так называемой „школой“ Покровского, которая толковала исторические факты извращённо, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю» (постановление ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 года о постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)»).

Обращение членов Союза писателей к Луначарскому

Всероссийский Союз Писателей
30 декабря 1921 г.
Москва.

Народный Комиссариат Просвещения.
А. В. Луначарскому

Ровно год тому назад, в декабре 1920 г., Всероссийский Союз Писателей обратился к Народному Комиссариату Просвещения с заявлением, указывающим, что условия, в которые поставлена русская литература, привели к ее вымиранию. Этими условиями были, с одной стороны, внешние, типографские препятствия к выпуску книг в свет, а с другой стороны и в первую голову, та дезорганизационная деятельность Государственного Издательства с ее произволом и неумелостью, которая с тех пор многократно была красноречиво освещена и осуждена. <…> В библиографическом бюллетене издательства «Задруга» запрещены рецензии А. А. Кизеветтера на книгу проф. Платонова о Борисе Годунове, академика Шахматова о происхождении русского племени, профессора Готье о смутном времени, ибо, по заявлению цензора Полянского редактору журнала, рецензия А. А. Кизеветтера на книгу Платонова не совпадает с рецензией на нем М. Н. Покровского, прочитанной цензором в журнале «Печать и революция», и что то же может быть с остальными рецензиями. Так политическая цензура присваивает себе функции последнего судьи в вопросах научного историоведения, соединяя это высокое притязание с редким проявлением духовного сервилизма.
Совершенно запрещены книги Н. А. Бердяева «Достоевский» и «Конец Ренессанса» — за религиозное мировоззрение автора. <…>
Однако даже и в тех условиях, в которые Правительством поставлена сейчас деятельность русской литературы, можно сделать очень многое, чтобы ослабить пароксизм цензурной болезни. Для этого надо ввести цензуру в ее естественные рамки. Правительство должно точно очертить сферу ее деятельности и методы ее проявления. Оно должно поставить предел ее капризам и ее произволу. Цензура должна быть политическим сторожем у ворот литературы, а не хозяином в ее доме.

Правление Всероссийского Союза Писателей:
Борис Зайцев, Иван Новиков, Ю. Айхенвальд, И. Жилкин, Абрам Эфрос, И. Матусевич, С. Поляков, В. Льво-Рогаческий, Ник. Бердяев, Вл. Лидин.

Цит. по: Блюм А. В. За кулисами «Министерства правды»: Тайная история советской цензуры, 1917–1929. СПб., 1994

Преемник Луначарского на посту наркома просвещения А. С. Бубнов после своего назначения начал проводить «чистку» аппарата Наркомпроса. В результате были уволены многие прежние сотрудники наркомата. Аппарат Наркомпроса изменился в сторону снижения профессионализма работников и привлечения к преподаванию и иным задачам в сфере культуры и образования рабочей общественности.

С 1936 года начались репрессии в отношении руководителей органов народного образования и учебных заведений. Бубнов попытался защитить себя и своих подчиненных своеобразным способом: 23 июля 1937 года на совещании в Наркомпросе он заявил: «… враг народа имеет в наших учреждениях союзников. Этими союзниками являются бюрократ, разгильдяй, казнокрад и расхититель государственного имущества…» (ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 69. Д. 2284. Л. 25). К июлю 1937 года репрессии в отношении сотрудников подчиненных Наркомпросу учреждений: были исключены из партии 50 заведующих роно и гороно (35 из них арестованы), сменены почти все директора педвузов и научно-исследовательских институтов Наркомпроса, арестованы 5 наркомов просвещения автономных республик РСФСР, 7 заведующих крайоно и облоно, многие преподаватели вузов и школьные учителя (ГАРФ. Ф. 2306. Оп. 69. Д. 2317. Л. 49; Родин А. М. Политическая, военная и государственная деятельность А. С. Бубнова в 1905—1937 гг. Автореф. дис. на соискание степени доктора ист. наук. М., 2003).

Сам Бубнов был арестован 17 октября 1937 года. 1 августа 1938 года он был приговорён к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян. По делу Бубнова было арестовано более 80 человек.

Главлит

Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) было создано в составе Наркомпроса декретом СНК РСФСР от 6 июня 1922 года. Сохраняя аббревиатуру «Главлит» на протяжении почти 70 лет своего существования, учреждение неоднократно меняло как свою полную расшифровку, так и ведомственную принадлежность: в 1933–1953 годах оно было переименовано в Управление уполномоченного Совета народных комиссаров (с 1946 года — Совета министров) СССР по охране государственных и военных тайн в печати; в марте — октябре 1953 года называлось Главным управлением по охране государственных и военных тайн в печати МВД СССР; в 1963–1966 годах — Главным управлением по охране государственных и военных тайн в печати при СМ СССР; в 1966- 1990 годах — Главным управлением по охране государственных тайн в печати при СМ СССР (исключено было уточнение о «военных» тайнах).

Руководителями Главлита были П. И. Лебедев-Полянский (в 1922–1931 годах), Б. М. Волин (в 1931–1935 годах), С. Б. Ингулов (в 1935–1937 годах), Н. Г. Садчиков (в 1938–1946 годах), К. К. Омельченко (в 1946–1957 годах), П. К. Романов (в 1957–1965 и 1966–1986 годах), А. Н. Охотников (в 1965–1966 годах), В. А. Болдырев (в 1986–1991 годах) (Блюм А. Статьи для энциклопедии «Цензура» // Новое литературное обозрение. 2011. № 112).

Изучение истории советской цензуры затруднено тем, что архив центрального управления Главлита с 1922 по 1938 года не сохранился: по официальной версии, «был утерян». 

Лист рукописи «Диалектики мифа» А. Ф. Лосева со штампом, запрещающий печать. Фото: cultprosvet-mag.livejournal.com​

Лист рукописи «Диалектики мифа» А. Ф. Лосева со штампом, запрещающий печать. Фото: 

Созданию управления, предназначенного специально для централизованного цензурного контроля, предшествовали стихийные попытки такой контроль установить, несмотря на то, что большевики, как ни старались, не могли обнаружить в трудах классиков теории коммунизма оснований для введения цензуры. Наоборот, в одной из ранних работ К. Маркс писал: «Законы против свободы печати, карающие не за действия, а за образ мыслей, являются террористическими законами, они есть не что иное, как позитивные санкции беззакония», «цензура, так же, как и рабство, никогда не может стать законной, даже если бы она тысячу раз облекалась в форму закона» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. М., 1955). Однако одной из задач, поставленных перед созданной 7 декабря 1917 года ВЧК, стала «борьба с контрреволюционой печатью, устной агитацией и пр.», а 18 декабря 1917 года был организован также Революционный трибунал печати.

Эти цензурные и карательные меры были направлены, в первую очередь, против свободного высказывания политических мнений в газетных публикациях. Но уже с начала 1918 года были введены также лицензии на право издания книг — при этом ссылались на нехатку бумаги и ограниченные возможности типографий. 3 мая 1919 года Московский отдел печати запретил типографиям принимать книги в набор без предварительного разрешения Отдела печати. 23 декабря 1918 года было «Положение о военно-революционной цензуре», вследствие которого на каждом издании вскоре стал обязательным гриф военной цензуры. Вплоть до июня 1922 года, когда был создан Главлит, на каждой книге должен был присутствовать условный знак «Р. В. Ц. № …».

20 мая 1919 года был организован Госиздат РСФСР (который действовал до 1930 года) для установления монополии в книжном деле — «в целях централизации всей редакционно-издательской деятельности в Москве и на местах». Госиздат монопольно распоряжался всеми запасами бумаги, утверждал и регистрировал новые издательства и мог закрыть уже действующие, утверждал программы издательской деятельности и получил также монополию на издательство учебников. В 1920 году в Госиздате был открыт Политотдел.

В первые два года после революции предварительной цензуры всех публикуемых изданий еще не было — неопределенность и множественность цензурных инстанций способствовали тому, что авторам и издателям иногда удавалось их избежать. Постепенно появился, однако, предварительный контроль за рукописями — с началом нэпа и появлением частных издательств власти почувствовали в нем «необходимость». 18 августа 1921 года вышло особое постановление Наркомпроса с напоминанием о том, что «издательский план каждого издательства утверждается Госиздатом, причем Госиздату предоставляется право требовать представления самих рукописей для просмотра». В условиях нэпа цензурные органы требовали к тому же платы от учреждений и издательств, рукописи которых они просматривали (Блюм А. В. За кулисами «Министерства правды»: Тайная история советской цензуры, 1917–1929. СПб., 1994).

После создания Главлита предварительная цензура стала повсеместной: на всех печатных изданиях обязательно должна была присутствовать виза «Главлит» или «Главл.», иногда «Уполномоченный Главлита № …». Полностью запрещались от 1% произведений государственных издательств и от 5% частных и кооперативных издательств, среди других репрессивных мер, которые применялись к рукописям, были исправления и вычерки, а также более экзотические, такие как требование марксистских предисловий.

Главлит тесно сотрудничал с ГПУ и его преемниками — в состав комиссии каждого областного подразделения (гублита) входил представитель ведомства. Главлитовские работники имели право предавать суду руководителей издательств или передавать дело в ОГПУ.

В состав Главлита входил Иностранный отдел, который контролировал ввоз печатных произведений из-за границы. Проверки осуществлялись цензорами на таможнях и Главпочтамптах Москвы и Ленинграда. Сотрудники иноотделов работали в контакте с приставленными сотрудниками ОГПУ. Цензор мог вынести следующие решения по поводу просмотренных печатных изданий: уничтожить их, списав в макулатуру, пропустить к ввозу или разрешить почтовую доставку (причем, в свою очередь, полностью или с исправлениями, вырезками или затушевываиием отдельных мест), а также передать на спецхранение.

12 июля 1923 года вышел специальный циркуляр Главлита:

К ввозу в СССР не допускаются: 1) Все произведения, носящие определенно враждебный характер к советской власти и коммунизму; 2) проводящие чуждую и враждебную пролетариату идеологию; 3) литература, враждебная марксизму; 4) книги идеалистического направления; 5) детская литература, содержащая элементы буржуазной морали с восхвалением старых бытовых условий; 6) произведения авторов-контрреволюционеров; 7) произведения писателей, погибших в борьбе с советской властью; 8) русская литература, выпущенная религиозными обществами, независимо от содержания.

ЦГА СПб. Ф. 31. Оп. 2. Д. 9. Л. 9

Сигнальный экземпляр книги С. Я. Маршака «Мистер Твистер», отправленный в 1933 году начальнику Главлита Б. М. Волину с визой Сталина: «Можно разрешить. И. Сталин». Фото: архив Общества «Мемориал»

Сигнальный экземпляр книги С. Я. Маршака «Мистер Твистер», отправленный в 1933 году начальнику Главлита Б. М. Волину с визой Сталина: «Можно разрешить. И. Сталин». Фото: архив Общества «Мемориал»

К середине 1930-х годов в сфере цензуры была сформирована жесткая иерархическая система, во главе которой находился центральный аппарат Главлита СССР, в союзных и автономных республиках — республиканские главлиты, в округах — окрлиты, областях и краях — облкрайлиты, в городах — горлиты, районах — райлиты и, наконец, — уполномоченные цензоры при крупных издательствах, газетах, радиостудиях. Наряду с этой официальной структурой Главлита, сформировалась и своего рода цензурная иерархия, которой подвергалось произведение с самого начала своего появления: самоцензура автора, которая играла все большую роль; редакторская цензура, осуществляемая сотрудниками издательств; главлитовский контроль; карательная цензура ОГПУ / НКВД / МГБ; идеологическая цензура, осуществляемая партийным руководством.

В январе 1936 года Оргбюро ЦК приняло решение о выделении Главлита из состава Наркомпроса и подчинении его напрямую Совнаркому. В 1938 году разрабатывалось положение о Главном управлении цензуры при Совнаркоме СССР, однако новое название так и не было введено: власть по-прежнему избегала прямого упоминания о цензуре, пользуясь эвфемизмами. Цензурный контроль в СССР не вводился в публично известные законные рамки: так, «сталинская конституция» 1936 года «гарантировала трудящимся» полную свободу слова и печати.

В 60-е годы функции Главлита несколько сузились: идеологический и политический контроль всё больше переходил в ведение партийных инстанций.

Цензура в науке

В первые годы советской власти цензурный контроль в наибольшей степени осуществлялся над периодическими изданиями: газетами, журналами. Однако очень скоро предварительная цензура распространилась и на книги.

Научные публикации не были исключением. На короткий период от цензуры были избавлены только издания Академии наук: в постановлении 1922 года о создании Главлита было записано, что научные труды Академии наук освобождаются от цензуры наряду с некоторыми категориями печатных изданий партийных органов. Однако уже с 1926 года был установлен контроль за всеми видами печатной продукции любых издательств независимо от того, какому ведомству они подчинены. Поблажка для Академии наук, таким образом, была отобрана.

В декабре 1928 года в Главлит поступило ходатайство непременного секретаря Академии наук С. Ф. Ольденбурга в связи с запрещением издания двух медицинских журналов: «Практическая медицина» и «Врачебная газета».

По отзыву компетентных лиц, прекращение выхода указанных журналов, несомненно, крайне неблагоприятно отразится на работах очень многих медицинских работников, главным образом, на местах, которые лишатся органов, держащих их всех в курсе новых достижений науки… При таких условиях, дальнейшее сокращение наших научных журналов действительно может грозить катастрофой, отражаясь и на развитии научных работ в СССР, и на подготовке научного молодняка…

АРАН. Ф. 597. Оп. 3. Д. 12. Л. 6

Оба журнала были закрыты и влились в «Советский врачебный журнал».

Известный историко-революционный журнал «Былое» (выходивший с 1917 по 1926 год) постоянно подвергался цензурным нападкам за «перекос» в освещении дореволюционной истории освободительного движения в сторону восхваления эсеров-народников, а не большевиков.

Циркуляр Главлита. 1924 г. Об изъятии исторических книг из библиотек. Документы из государственного архива Актюбинской области (Казахстан). Ф. 59. Оп. 1. Д. 25, 

Крайне негативным было отношение цензуры к эмигрантским издательствам. Так, в документах Главлита упоминается «резко враждебное советской власти» берлинское издательство «Ватага», инициаторами создания которого были «представители либеральной интеллигенции, высланной в 1922 г. — крупные историки А. А. Кизеветтер и В. А. Мякотин. Обращено внимание на выпуск этим издательством сборника «На чужой стороне», в который вошли статьи «об удушении печати в России, критикующие политику соввласти, отсутствие демократических свобод в РСФСР, диктатуру партии и использование ею опыта жандармских отделений» (цит. по: Блюм А. В. За кулисами «Министерства правды»).

Внимание привлекало также крупнейшее издательство «Umca-press» (которому впоследвтвии, в 1977 году, А. И. Солженицын передал права на издание «Архипелага ГУЛАГ»), среди прочего, тесно связанное с Религиозно-философской Академией. В то же время, улавливая некоторые сменовеховские направления в публикациях издательства, поначалу его произведения не запрещались в СССР полностью.

Издание зарубежных (эмигрантских) издательств получали такие характеристики:

Отзывы о двух книгах историка и философа Л. П. Карсавина

Джордано Бруно. Берлин, изд-во «Обелиск», 1923.
Идеалистическое освещение мыслителя эпохи Ренессанса с отрицанием возрожденчества за якобы отрыв от божества, с критикой и пропагандой неизбежности религиозных перспектив для человечества.

Диалоги. Берлин, изд-во «Обелиск», 1923.
Метафизическая эквилибристика понятиями на темы «об основных свойствах русского народа», «царственном единстве добродетелей», «невежественности социализма» и «готтентотском мышлении членов РКП».

Цит. по: Блюм А. В. За кулисами «Министерства правды»

Известный историк И. М. Гревс писал руководителю Главлита П. И. Лебедеву-Полянскому по поводу запрещения своей книги (которая так и не была выпущена, равно как нет сведений о том, что главный цензор вообще что-либо ответил ученому):

Многоуважаемый Павел Иванович!
Для суммирования и дополнения доводов, которые я приводил Вам в словесной беседе, защищая свою книгу «Путешествие в воспитании юности»‚ и чтобы напомнить Вам среди многочисленных Ваших занятий, — позволю себе обратиться к Вам еще и письменно.
Рецензенты, дававшие о ней отзыв, настойчиво ищут в ней признаков, обнаруживающих «идеалистическое мировоззрение», резко различающееся с общепризнанным теперь, как руководящее начало, диалектическим материализмом. 
Должен сказать, что я в моем построении, имеющим целью осветить определенные практически вопросы воспитания юности, не восхожу к основным теоретическим принципам, которые могли бы вступить в конфликт с господствующим утвержденным направлением, а только выдвигаю те стороны, какие оставляются им нередко в пренебрежении вследствие устремленного сосредоточения на самых центральных вопросах, в данном случае на освещении экономических процессов в развитии культуры. Марксизм не отрицает необходимости изучения явлений культуры духовной, он только дает особое объяснение их происхождению. Я не касаюсь в моей книге этих процессов, но изучаю преимущественно элементы духовной культуры, как таковой… 

И. М. Гревс. Фото: Wikipedia

И. М. Гревс

Учитель марксист и учащийся юноша не найдут в группируемых мною фактах истолкованиях ничего такого, что могло бы затемнить их слагающееся в духе марксистской доктрины мировоззрение; он, может быть, лишь встретит в них средство для проверки и некоторый противовес, остерегающий от упрощения и вульгаризации своих взглядов.<…> …я убежден, что вреда от нее не будет для строящейся советской школы, для идей и настроения юношества. Я уверен, напротив, что она принесет пользу, так как я добросовестно вложил в нее гораздо больше, чем ту или иную идеологию, — вложил в нее реальный результат долгого опыта научного труда и педагогической деятельности. И в науке и в воспитании много еще неисследованного — а будет ли содействовать дальнейшему исканию истины, если при обнаружении некоторых разногласий с господствующим течением у того, кто эту истину по совести исследует и осторожно излагает свои выводы, предоставляя их серьезной критике — будут беспощадно запираться уста? <…>

С уважением остаюсь — профессор Иван Михайлович Гревс. 10 октября 1926 г. Ленинград, Васильевский остров, 9 линия, 48, кв. 15.

АРАН. Ф. 597. Оп. 3. Д. 12. Л. 11–13

10 июля 1927 года в воскресном выпуске парижской газеты «Последние новости, выходившей под редакцией П. Н. Милюкова, было опубликовано анонимное «Обращение к писателям мира» с просьбой не оставлять без внимания вопиющие нарушения свободы слова в СССР. Сначала авторство, вероятно, по инициативе ОГПУ, приписывали эмигрантским кругам. Однако в начале 30-х годов, забыв о первоначальной версии, публикацию этого обращения попробовали инкриминировать обвинявшимся по «Академическому делу» академику С. Ф. Платонову, П. Витязеву.

Запрещение книг цензурой продолжались и в последующие десятилетия. Например, во время кампании по «борьбе с космополитизмом» Агитпроп ЦК отправил Г. М. Маленкову такую записку по вопросу изъятия Главлитом книг «репрессированных авторов»:

24 марта 1949 г.
Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Маленкову Г. М.
Уполномоченный Совета Министров СССР по охране военных и государственных тайн в печати т. Омельченко обратился в Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) с просьбой разрешить изъять из библиотек общего пользования и книготорговой сети все произведения следующих авторов*: Бергельсон Д., Гофштейн Д., Галкин С., Квитко Л., Маркиш П., Нусинов И., Парнас Я. (биохимия), Фефер И., Штерн Л. (физиология), Юдин С. (хирургия).
Отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) просьбу т. Омельченко поддерживает.
Просим Ваших указаний.
24.III. 49 г.
Д. Шепилов
Л. Ильичев

Главполитпросвет

Система цензурного контроля помогала власти манипулировать сознанием людей, устанавливая иерархию владения информацией в обществе. В течение десятилетий постепенно создавалась строго ранжированная система привилегий, которыми располагала, с одной стороны, правящая партийно-советская элита, а с другой, хотя и в меньшей степени, определенная часть гуманитарной интеллигенции, идеологически обслуживающая власть с «научных» позиций (Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929–1953. СПб., 2000).

В процессе контроля над доступом читателей к информации большую роль сыграл Главполитпросвет, существовавший в 1920–1930 годах как подразделение Наркомпроса. Бессменным руководителем Главполитпросвета была Н. К. Крупская.

Под руководством Главполитпросвета были проведены три волны «очистки» массовых библиотек (в 1923, 1926, 1929 годах) от «идеологически чуждой» литературы. Наиболее тщательному контролю подверглись детские разделы библиотек. В процессе «очистки библиотек» книги уничтожались или переводились в специальные закрытые фонды. В состав «тройки» цензоров входили по одному представителю от Главполитпросвета, Главлита и ОГПУ.

Советский плакат. «Читайте по системе. Библиотека поможет вам составить план вашего чтения». Источник: museum.edu.ru

Советский плакат. «Читайте по системе. Библиотека поможет вам составить план вашего чтения». Источник: museum.edu.ru

После 1929 года таким «чисткам» подверглись также фонды крупных универсальных и научных библиотек, прежде остававшихся в относительной безопасности. Из философского отдела удалялись книги философов-немарксистов: Р. Декарта, И. Канта, А. Шопэнгауера, Г. Спенсера, Ф. Ницше, Э. Маха. Зачастую книги подвергались запрещению не за содержание, а из-за упоминаний имен «врагов народа». При крупнейших библиотеках создавались спецхраны. В них хранились и запрещенные до революции книги, и «белогвардейские» издания, и эмигрантские, и советские, конфискованные по распоряжениям Главлита, и даже книги ограниченного распространения, снабженные грифами «секретно» и т. п.

Запрет текстов Александра Галича после его эмиграции (1974)

В том же году [1974], 22 октября, выходит распоряжение Главлита, согласованное с ЦК КПСС, об изъятии из библиотек всех книг Александра Галича, Владимира Максимова, Андрея Синявского, Гарри Табачника и Ефима Эткинда. А 30 октября появляется соответствующий приказ начальника Главного управления по охране государственных тайн в печати при Совете министров СССР П. К. Романова.
Содержание: об изъятии из библиотек и книготорговой сети книг Галича А. А., Максимова В. Е., Синявского А. Д., Табачника Г. Д., Эткинда Е. Г.
Изъять из библиотек общего пользования и книготорговой сети следующие книги[1500]:
Галич А. А. Август. Рассказ для театра в 2-х частях. М., Отдел распространения драматических произведений ВУОАП, 1959, 97 л., 200 экз. Отпечатаны мн. ап.
Галич А. А. Будни и праздники. Комедия-хроника в 2-х ч., М., ВУОАП, 1966, 97 л., 250 экз. Совместно с Грековой И.
Галич А. А. Вас вызывает Таймыр. Комедия в 3-х д., М., Отдел распространения драм. пр. ВУОАП, 1955, 94 л., 25 экз. Совместно с Исаевым К., отпеч. множ. аппаратом.
Галич А. А. На плоту. Литературный сценарий фильма «Верные друзья», М., «Искусство», 1954, 108 с. (библ. кинодраматурга), 15 000 экз., совместно с Исаевым К.
Галич А. А. На семи ветрах. Киноповесть. М., «Искусство», 1962, 157 с. ​
«ВУОАП, 1958, 96 л., 200 экз. Отп. мн. ап.
Галич А. А. Походным маршем. Драм, поэма в 3-х д. М., Отд. распр. драм. пр. ВУОАП, 1957, 96 л., 100 экз. Отп. мн. ап.
Галич А. А. Походным маршем. «Искусство», 1957, 99 с., 5000 экз.
Галич А. А. Походным маршем. Вильнюс, 1959, 110 с. (пьеса для худ. самодеятельности) 1000 экз. на литовском языке. Отп. мн. ап.
Галич А. А. Походным маршем. Таллин. Эстониздат, 1958, 76 с., 2500 экз., на эстонском яз.

Аронов М. Александр Галич: полная биография. М.: Новое литературное обозрение, 2015

 

Дарья Дурнева, Анна Марголис, Ольга Лебедева
ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 70. Д. 40. Л. 21
Блюм А.В. За кулисами «Министерства правды»: Тайная история советской цензуры, 1917—1929. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1994
Блюм А. В. Советская цензура в эпоху тотального террора. 1929—1953. СПб.: Академический проект, 2000
История советской политической цензуры. Документы и комментарии. Составитель Т. М. Горяева. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997
Аронов М. Александр Галич: полная биография. М.: Новое литературное обозрение, 2015