Адрес: г. Москва, Калашный пер., д. 12
В начале
В 1925 году детский дом объединили со школой № 10 (№ 110) в Мерзляковском переулке, но
Один из учеников Новикова, Аркадий Ваксберг, вспоминает, как директор поинтересовался, не в родстве ли он с Борисом Ваксбергом, бывшим учеником той же школы, репрессированным как ЧСИР. Аркадий из опасения стал отрицать родство, но несколько дней спустя Новиков сказал: «Твой брат Борис был гордостью нашей школы. Не надо от него отрекаться. И вообще — ни от кого. Родных не выбирают…». «Сколько ни роюсь в памяти, ничто от той поры не сохранилось в ней столь отчетливо, ничто не врезалось с такой пронзительной силой», — пишет А. Ваксберг.
Что находилось после 1925 года по адресу: Калашный переулок, д. 12, – не совсем ясно, но позднее, в 1934 году, после ремонта, это учреждение был преобразовано в детский дом шуцбундовцев № 6 (ГАРФ. Ф. 5207. Оп. 1. Д. 835. Л. 6–9). «Ста двадцати детям, чьи отцы пали на баррикадах или были приговорены к смерти, был предоставлен приют. Сначала их отправили на время в Крым, затем разместили в Москве, в специально открытом для этой цели детдоме № 6».
Одним из его воспитанников был Вольфганг Леонард – немецкий писатель, историк сталинизма и публицист. Детский дом описан в его известных мемурах «Революция отвергает своих детей».
Упомянут он и в воспоминаниях Маркуса Вольфа «Друзья не умирают».
Из-за австрийцев мы называли международный детский дом № 6, простоты ради, «детдом Шуцбунда». В нем жили дети павших или преследовавшихся участников восстания рабочих, поднятого в 1934 году в Вене под руководствомсоциал-демократов против надвигавшегося фашизма, которое было утоплено в крови. Мой отец написал об этом по горячим следам пьесу «Флорисдорф», премьера которой прошла в Театре имени Вахтангова.
Школу дети посещали за пределами детского дома — в частности, немецкую школу К. Либкнехта.
Конечно, для нaс не проходило бесследно внезaпное исчезновение отцов нaших школьных товaрищей, учителей, a позднее и нaших товaрищей из стaрших клaссов школы. Аресты, принимaвшие все больший рaзмaх, и процессы стaли чaстью нaшей жизни и нaших ощущений. Для нaс это было необъяснимо, покрыто мрaком, зaпутaнно. Это слишком противоречило нaшим социaлистическим идеaлaм, в которые мы верили, это было чуждо нaшему восприятию Советского Союзa. Чудовищные рaзмеры всего этого мы не могли полностью понять и спустя многие годы.
Вольф М. Друзья не умирают
Гельмут (друг Вольфганга Леонарда) в своих воспоминaниях рaзделяет это чувство. Он пишет о зaботе воспитaтелей детдомa о доверенных им детях, вспоминает директора, в прошлом — брошенного родителями юношу, который рaсскaзывaл стaршим воспитaнникaм домa о своей жизни и вместе с ними пел песни юных беспризорников.
Они сделaли очень много, чтобы мы воспринимaли Советский Союз кaк свою Родину и вживaлись в те обстоятельствa возможно лучше, быстрее и, по возможности, безболезненнее. Кроме этого, ведь многие из детей были сиротaми или полусиротaми, и они чувствовaли себя в детдомовской среде кaк в семье.
Вольф М. Друзья не умирают
К 1938 году триста шуцбундовцев стали гражданами СССР, но большинство обращалось в посольство Австрии с просьбой о репатриации. В 1936 году семидесяти семи шуцбундовцам удалось, видимо, вернуться в Австрию.
Многим не повезло, и они не смогли покинуть СССР. Сегодня насчитывают 278 австрийцев, арестованных с конца 1934 по 1938 год.
Что касается детского дома № 6, то его тоже не пощадили. Осенью 1936 года начались аресты уцелевших родителей воспитанников этого дома; их дети сразу же переходили в распоряжение НКВД, который направлял их в специальные детские дома. Мать Вольфганга Леонарда была арестована и исчезла в октябре 1936 года. И лишь летом 1937 года сын получил открытку из Республики Коми. Его мать приговорили за «троцкистскую контрреволюционную деятельность» к пяти годам лагерных работ.