Принудительный труд
Вводная статья
Андрониковский (Андроньевский) концлагерь
Белостокский военный госпиталь
Большой театр
Брестская больница. Детский дом им. Дзержинского / Изолятор для беспризорных детей им. Ф.Э. Дзержинского
Владыкинский лагерь
Всероссийский главный штаб
Вулканизационный завод
ВЧК при СНК РСФСР (до мая 1919)
Главное политическое управление НКПС
Главпрофобр
Главспичка
Гостиница «Люкс»
Губкожа
Детский дом им. Розы Люксембург / Пионер-дом ФОНО
Дипломатические миссии и иностранные представительства
Дом отдыха рабочих «Поселок Тарасовка»
Дом Польский/ Храм Святых апостолов Петра и Павла
Дома Советов
Дроболитейный патронный завод
Ермаковский ночлежный дом / Место скопления беспризорников
Завод «Динамо»
Завод «КОСА»
Знаменский лагерь принудительных работ
Имение «Коробково»
Институт экспериментальной ветеринарии
Кожуховский концлагерь
Коломенские лагеря в Голутвине, Щурове, Непецине и Сергиевском
Котельный завод им. Бари / ОТБ-11
Лагерь Казанской железной дороги. Лагерь принудительных работ № 1
Ленинградский вокзал
Лианозовский лагерь
Миусский авторемонтный завод
МОГЭС / ОТБ-12
МОНО (Московский отдел народного образования)
Мосвид
Московская пуговичная мастерская
Московский Газовый завод
Московское комендантское управление (военкомат)
Моссовет
МЧК / УНКВД Москвы и Московской области / Тюрьма московского областного управления НКВД
Наркомвнешторг РСФСР
Наркомздрав
Наркоминдел РСФСР / МИД СССР
Наркомпрос. Политуправ Республики
Новопесковский (Ново-Песковский) концлагерь
Павелецкий вокзал
Пионердом. 2-й Пролетарский музей
Покровский лагерь, Принкуст
Поломка дома на Малой Бронной
Полянский арматурный завод
Похоронный отдел МКХ
Приемная НКВД / МПКК / Помполит
Рождественский лагерь
Санаторий «Ховрино»
Сокольнический лагерь / лагерь при заводе «Проводник»
Станции железной дороги
Театр «Эрмитаж»
Театр П. П. Струйского
Трудовая артель «Древотруд»
Управление автотранспортом Наркомпрода
Ходынская больница
Центропечать
Центропленбеж / Центрэвак / Главное управление принудительных работ (ГУПР) при НКВД РСФСР
Электрострой
Ярославский вокзал
Центропечать

Объекты на карте:

Центропечать

Центропечать

Адрес: г. Москва, ул. Тверская (с 1932 по 1990 год — ул. Горького), д. 12 (ранее — д. 38)

Центральное агентство ВЦИК по снабжению и распространению произведений печати было одним из крупнейших агитационно-технических аппаратов первых послереволюционных лет. В январе 1920 года сюда на принудительные работы был направлен заключенный Покровского лагеря З. Б. Зильберборд.
По этому адресу также находился магазин готовых «фирменных» изделий Сокольнического исправтруддома

Доходный дом Бахрушиных. Тверская, 12. Современный вид. Фото: deadokey.livejournal.com

Доходный дом Бахрушиных. Фото:

«Своеобразие оригинальности»

Центропечать (Центральное агентство ВЦИК по снабжению и распространению произведений печати) была учреждена декретом от 23 ноября 1918 года. Согласно подписанному Президиумом ВЦИК документу, ей предстояло стать единым государственным органом, отвечающим за экспедирование всех выходящих в России изданий. В задачи агентства входило снабжение печатной продукцией Красной Армии, культурно-просветительных и почтово-телеграфных учреждений, руководство всеми газетно-журнальными киосками на железнодорожных станциях, а также организация подвижных вагонов-лавок и открытие книжных магазинов. С января по ноябрь 1921 года Центропечать должна была снабжать все госучреждения и организации печатной продукцией (книгами, брошюрами, газетами, журналами) совершенно бесплатно.

Располагалась Центропечать на Тверской, в бывшем доходном доме, построенном в 1900–1901 годах архитектором Карлом Гиппиусом для Товарищества «А. Бахрушина сыновья». Пятиэтажный дом с лорелеями до революции облюбовало фотоателье «Отто Ренар», здесь же было и главное представительство французской фирмы «Братья Пате», занимавшейся производством собственных кинофильмов. В 1970-е годы в этом здании находился ювелирный магазин «Березка».

«Центропечать» занимает на Тверской ряд домов. Куда ни оглянись, всюду встретишь бело-красную вывеску, гласящую о каком-нибудь отделе, подотделе, складе или парикмахерской «Центропечати». Центр размещен в двух домах. Тут управление и несколько главных складов.

Поршнев Г. И. Книжная Москва в 1921 году

Аппарат Центропечати в Москве был довольно обширным — 22 отдела с общим штатом в 3 000 человек. В обязанности агентства входило обеспечение своих работников продовольственным, топливным и вещевым снабжением. Среди многочисленных подразделений наиболее важными были: отдел учета и распределения, «команда агентов», отдел «Советская пластинка», а также железнодорожный, лекционно-концертный и афишно-плакатный отделы.

Руководил Центропечатью Борис Федорович Малкин, член ВЦИК и человек «широких неортодоксальных взглядов, но, видимо, неспособный наладить железную дисциплину во вверенном ему огромном учреждении». Поэты-имажинистыА. Б. Мариенгоф и В. Г. Шершеневич с теплотой вспоминали его как своего покровителя и защитника, называя «тишайшим и обаятельным», «чудесным человеком» с «нежными и грустными глазами» (Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова). На 2-м Всероссийском съезде Центропечати, проходившем в мае 1920 года, Малкин признавал, по его выражению, «„организационный импрессионизм, своеобразие оригинальности“ аппарата, взявшего на себя слишком всеобъемлющие функции» ( Андреева О. В. Центропечать в воспоминаниях чрезвычайного ревизора рабоче-крестьянской инспекции).

В ноябре 1921 года Центропечать была реорганизована в «Товарищество на паях контрагентства печати». В 1930 году его функции перешли к всесоюзному агентству по распространению печати «Союзпечать».

Голос Ильича

После революции в Москве действовали всего две граммофонные фабрики — «Пишущий Амур» английского акционерного общества «Граммофон» и французская «Братья Пате»; на станции Апрелевка находилась и третья — граммофонная фабрика Русского акционерного общества граммофонов. «Братья Пате» попали в ведение Наркомпрода, а две другие фабрики были вынуждены остановить свою работу в 1918 году.

В связи с началом бумажного кризиса в 1919 году, Центропечати было предложено использовать граммофонные записи для организации большевистской пропаганды. Работы по восстановлению Апрелевской фабрики затянулись, и Центропечать начала борьбу с Наркомпродом за единственную действующую фабрику «Братья Пате». Как вспоминал Б. Ф. Малкин, Наркомпрод предпочитал использовать грампластинки для товарообмена с деревней, а не для политической пропаганды. Исход дела решило прямое указание В. И. Ленина(Малкин Б. Ф. Из недавнего прошлого: воспоминания о работе Центропечати).

В начале 1919 года вновь созданный отдел Центропечати «Советская пластинка» приступил к записи речей В. И. Ленина, которые производились в специально оборудованном помещении в Кремле. До 1921 года было записано около тринадцати его выступлений. Последняя запись была сделана в здании самой Центропечати.

Малкин вспоминает, что по дороге в агентство «дорогой Владимир Ильич все время шутил и говорил, что мы «своим Наркоматом — Центропечатью охватили пол-Тверской» (Малкин Б. Ф. Как мы записывали голос Ленина).

Ленин среди сотрудников Центропечати. Июль 1919 г. Фото: Б. Ф. Малкин. Как мы записывали голос Ленина // Ленин в зарисовках и воспоминаниях художников

Ленин среди сотрудников Центропечати. Июль 1919 г. 

Однако выпуск граммофонных пластинок не занимал заметного места в работе Центропечати. В середине 1919 года фабрика «Братья Пате» прекратила производство и полностью перешла на сборку граммофонных аппаратов. После реорганизации Центропечати в «Товарищество на паях контрагентства печати» в конце 1921 года отдел «Советская пластинка» был ликвидирован. С 1922 года производством пластинок занимался Госпросснаб.

Принужденный быть агентом

В январе 1920 года на внешние работы в Центропечать, в отдел агентуры, был командирован заключенный Покровского лагеря Зильберборд Зельман Беркович. По удостоверению, выданному на экспедиционном пункте Александровского вокзала 12 ноября 1920 года, он должен был обеспечиваться на принудительных работах всеми видами довольствия, а именно: табачным, мыльным, чаевым и сахарным (ГАРФ. Ф. Р-4042. Оп. 1а. Д. 28. Лл. 4, 43). Представление о том, в какой атмосфере очутился Зельман Беркович и какие возможности открылись перед ним на новом рабочем месте, можно составить по воспоминаниям А. Я. Монисова.

Воспоминания А. Я. Монисова

Алексей Яковлевич Монисов до революции был крупным петербургским промышленником, концессионером и домовладельцем. Он был лично знаком с В. Д. Бонч-Бруевичем — некоторое время тот арендовал для большевистского издательства «Жизнь и знание» помещение в одном из домов Монисова. Впоследствии это сослужило последнему хорошую службу — заняв пост управляющего делами Совнаркома, Бонч-Бруевич пригласил Алексея Яковлевича на службу в Москву. Через некоторое время Монисов стал руководителем чрезвычайных ревизий Наркомата рабоче-крестьянской инспекции. Рабкрин обследовала таможни, транспортные объекты, банки, больницы, Наркомпрод, Центротекстиль, хранилища МЧК. Не прошла она и мимо Центропечати — визит с проверкой в здание на Тверской, 38 состоялся в 1921 году.

При Центропечати был агентурный отдел. При нем было человек 300 агентов, которые развозили по всему РСФСР литературу и газеты. Каждому агенту полагался отдельный вагон, в большей части теплушка. Услугами этих агентов Центропечать пользовалась потому, что почтовое ведомство, по ее мнению, не могло так аккуратно развозить и сдавать литературу и газеты, как это делали агенты Центропечати. Агенты эти имели право иметь в дороге с собой подручных помощников, объясняя это необходимостью иметь помощников при сдаче посылок на железнодорожных станциях, особенно там, где стоянки были небольшими. Каждый агент при выезде имел удостоверение, в которое он мог вписать фамилию кого угодно, и привозить по всей советской республике в своем собственном вагоне. Таких удостоверений у каждого было несколько. <…> агенту Центропечати для переездов желательного лица не требовалось заранее объявлять фамилию едущего и не надо доставать место в вагоне и брать железнодорожные билеты и разрешение ВЦИК. Здесь в распоряжении был их собственный вагон, который по указанию агента должен был отцепляться на каждой станции и задерживаться на ней сколько угодно, а затем прицепляться к любому поезду. Были у них охранительные грамоты, освобождающие их от разных досмотров в пути. Когда мы приступили к ревизии Центропечати, мы первым делом оцепили часов в 12 три комнаты, где собирались агенты, часть коих приехала и дает отчет, а часть уезжает и ожидает получения литературы и газет. Маршруты поездок каждому заранее были известны. Обыск дал неожиданные результаты. Были обнаружены товарищи, которые не числились вовсе в Центропечати, а те, кого они заменяли, уже несколько месяцев в Москве не проживали. Найдены были ценности явно спекулятивного характера, пропуска на проезд лиц, совершенно не известных Центропечати и не числившихся, как потом оказалось, на жительстве в Москве. При обысках обнаружены были круглые печати Центропечати и бумажки, потребовавшие вмешательства Политического отдела ЧК. Задержанные агенты на допросе вели себя крайне вызывающе. Начальник Агентурного отдела, партиец, был арестован. Как потом выяснилось, никакой корысти он не имел, а просто плохо разбирался в своем отделе и взял на себя дело не по плечу. Обнаружено было, что несколько десятков человек, на службе в Центропечати не состоявших, получали жалованье в Центропечати. При них оказались поддельные удостоверения... Порядки же были таковы, что никто в Центопечати и не поинтересовался проверить, служит ли данное лицо. Одним словом, там был в полном смысле хаос. Между тем, политический отдел особенно волновался. Ведь при таких порядках Центропечати могли перевозить и отвозить шпионов, белогвардейцев и прочий вражеский нам элемент. Одним словом, в агентурном отделе работы политическому отделу работы было немало, и так как я к политической части ЧК никакого касательства не имел, то не знаю, чем там все это кончилось.

В комнатах агентуры оказались два железных несгораемых шкафа, в которых, как установило следствие, хранились ценности, принадлежавшие двум ответственным работникам Центропечати, членам какой-то коллегии, не имевшим никакого отношения к агентурному отделу. Они были также арестованы, хотя в кассах ничего не было найдено. Опоздали: о существовании этих железных касс мы узнали только несколько часов спустя после начала облавы в агентурном отделе. Была назначена особая комиссия... Я давал там объяснения, затем там кое-что переконструировали, влили новых товарищей, а затем и совсем не стало Центропечати. 

Андреева О. В. Центропечать в воспоминаниях чрезвычайного ревизора рабоче-крестьянской инспекции

Андреева О. В. Центропечать в воспоминаниях чрезвычайного ревизора рабоче-крестьянской инспекции // Проблемы источниковедения истории книжного дела. М.: МГУП, 2002
История книги в СССР. 1917-1921. Т. 2. М., 1985
Малкин Б. Ф. Из недавнего прошлого: воспоминания о работе Центропечати // Издательское дело. 1927. № 11
Малкин Б. Ф. Как мы записывали голос Ленина // Ленин в зарисовках и воспоминаниях художников. М., 1928
Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сборник. М., 1990
Поршнев Г. И. Книжная Москва в 1921 году: (Из дневника) / Публ., подг. текста, предисл. и примеч. О. В. Андреевой // Книга: Исслед. и материалы. 1995. Сб. 71